Морозная гряда. Первый пояс

— Потому как по бабам начнёшь бегать! — засмеялся толстяк. — Рука не поднимется позорить тебя. Только если совсем выведешь меня.

— И на том спасибо.

Гунир обиделся, замолчал, но к этому времени и у меня появился вопрос.

— Уважаемый, нам бы хотелось увидеть сегодня семьи.

Толстяк ловко обернулся на ходу, мельком оглядев меня с Зимионом.

— Покажу дорогу, устрою и можете валить. Но! Завтра после рассвета вы уже должны быть у причала. Из города выйдете с первыми лучами. Хоть за вас и просил сын моего товарища, но поблажек от меня не ждите. Их и ему не будет, — толстый палец указал на Гунира. — Ясно?

— Да, уважаемый Плав.

Я благодарно поклонился. Хотя мой наниматель уже и не видел этого отвернувшись. Хороший человек, несмотря на всю строгость. Меня лишь смущает его полнота. Она не вяжется у меня с путём возвышения. Вокруг очень редко можно увидеть такое сложение, и оно кажется мне ненормальным. И при всём этом он сильнее меня и большей части послушников Школы. Я с сожалением покачал головой. Как мало я ещё знаю о путях к Небу.

За ворота нас выпустили, даже не взглянув. Стражники осматривали только тех, кто входил. Теперь я понимаю, что они к Ордену отношения не имеют. Нет герба и цветной полосы на доспехах. Городская служба. И Воинов среди их десятка хорошо, если половина, ведь только на них есть одна-две простейшие печати. Не так уж и велик оказался город, как представлялось наивным нулёвкам несколько месяцев назад.

Лишь отойдя от стен шагов пятьсот, толстяк скомандовал.

— Теперь бегом.

И сам подал пример, легко ускоряясь. Мы дружно, без слов рванули следом за быстро удаляющейся фигурой. Я впервые после возвышения на этап Воина бежал не по крохотному кругу, запертому в стенах бурсы, не проламывая кусты и то и дело пригибаясь под ветками, а на просторе, где ничто не сдерживало бег. Это оказалось восхитительно. Снова вернуло меня в прошлое. В Пустоши. Туда, где выйдя за пределы песков деревни, я становился свободным от всех и от всего. Мы всё больше и больше сил вкладывали в то, чтобы догнать дядю-толстяка. Ветер бил в лицо, рвал одежду. Я наслаждался, рассекая непослушный воздух грудью, упруго отталкиваясь от дороги, что, казалось, бесконечно ложилась под ноги. Мимо проносились деревья, ограды, зелень полей, люди. Бег приносил радость и наполнял восторгом. Я даже почувствовал досаду, когда Плав остановился.

Берег реки. Сильно отличающийся от вида, к которому я привык, несколько лет прожив на том, что тоже так называлось. Скопление построек. Вон то — точно жилой дом. Длинные грубо построенные сараи, скорее всего, для рейлов. Ещё десяток разномастных пристроек. Всё это огорожено с трёх сторон невысокой изгородью. Частые столбы с закреплёнными между ними длинными жердями в два ряда. Покрытая травой земля упиралась в узкую полоску песка. Длинные навесы у берега, с развешанными под ними сетями. Широкий деревянный помост, уходящий в реку и сделанный в десяток раз лучше того, что был в моей деревне. Огромная лодка, привязанная к нему. И ещё одна, теряющаяся на её фоне, крохотная.

А вот за пределами ограды не видно ни песка, ни самого берега. Всё заросло высоченным тростником. Во всяком случае всем, кроме размера он похож на тот, что приносили в сезон с водопоя для плетения. Только здесь его столько, что одной делянки в десять шагов шириной хватило бы всей нашей деревне на пару месяцев.

А самое необычное в этой реке то, что я видел всплески на его поверхности. И это точно от кого-то гораздо крупнее, чем наши тощие рыбёшки в детскую ладошку. Здесь, похоже, и вода кишела жизнью, ничуть не меньше, чем на земле. К тому же я заметил ещё одну деталь, до этого ускользнувшую от меня. В десяти шагах от линии песка из воды густо торчали заострённые колья. Я сразу вспомнил раздел про водных тварей. Водных! Умом-то я понимал всё это, пока учил. Но в памяти до сих пор слово река говорило о безопасности. Ничего. Видя её вот так, под боком каждый день, я быстро приучусь к осторожности.

— Вот тут ночевать будете.

Я шагнул за Плавом под крышу сарая. Да. Это точно не жильё Воина в благословенных землях предков. Разве что дерево? Голые бревенчатые стены, лежаки и стол из толстенных брусов в кулак толщиной. Это по меркам пустоши богато. А по меркам Первого — тот же саман из дерьма джейров.

— Сегодня, вроде, ни к чему, а завтра посуды, тряпок дам. Своего же нет?

— У моих может уже и есть, за полгода жизни-то, — пожал плечами Зимион, но заметив взгляд толстяка, торопливо добавил, — старший.

— Я с тобой звёздами меряюсь, балбес? — Плав улыбался, растягивая толстые щёки. — Пока ты у меня в работниках — уважаемый я тебе. Потом, даже если рангом дотянешь, то всё равно уважаемый. Это уже богатство моё работает. А вот после уже звёзды играть начнут.

— Меньше слушайте, — пихнул Зимиона в бок Гунир. — С силой обычно и деньги приходят, и уважение. Этого достаточно.

— Молодые, горячие, — Плав покачал головой. — Всё, свободны до утра. А утро у меня на ферме с рассветом начинается.

— Уважаемый, а вход в город для нас?