Читаем Морозные узоры: Стихотворения и письма полностью

Морозные узоры: Стихотворения и письма

Симптоматично завершение творческого пути писателя именно в 1944 году. Он дождался-таки отрадных перемен. В 1944 году в стенах Новодевичьего монастыря стало возрождаться богословское образование, зазвонили колокола, зазвучали церковные хоры, обустроилась библиотека.

Об этом оставила воспоминания вдова поэта С. Я. Алымова: при посещении могилы мужа она удостоилась какой-то наскоро написанной «оды» в ее честь (РГАЛИ). Автору этой статьи довелось видеть портрет Садовского, подаренный в 1936 году молодой женщине, гуляющей в Новодевичьем монастыре с малюткой-племянницей. Он ей тогда сказал: «Я бы вашу девочку поцеловал, да ведь она не крещеная», на что женщина (ее звали Лиза) подумала «Еще чего?! Будет целовать ребенка всякий сифилитик». А ведь несправедливо было его так называть в те годы. За ним тянулся шлейф прошлого, и она это знала. Оттого всегда была рада встретиться и поговорить с ним и потом всю жизнь хранила фотографию с надписью в стихах, от которых мне запомнилось двустишие: «Лизку – сестре Наполеона. / Садовский – старая ворона» (Наполеончиком он звал мать девочки: она была небольшого роста и с животиком). Еще одну фотографию, подаренную по случаю первого знакомства, с надписью: «Б. А. Садовской в Новодевичьем монастыре, где имел подобие квартиры», можно видеть в коллекции P. Л. Щербакова. В 1951 году, будучи студентом МВТУ, он приходил на кладбище к могиле Брюсова и у монастырского корпуса встретил старичка-инвалида, который в разговоре спросил: «Мои книги – Садовского – видели хоть раз?» И в ответ услышал свои стихи из книги «Самовар», наизусть прочитанные молодым человеком. Редкая фотография Садовского в старости вручена ему за эти стихи.

Успенская трапезная церковь, под которой в подвале жил Садовской, была возвращена Патриархии; в прилегающих к ней залах обосновались учебные классы. Там же в общежитии жили студенты. В 1945 году пришло новое пополнение студентов появились молодые люди, сменившие солдатскую шинель на рясу студента Богословского института; в их числе будущий известный протоиерей Дмитрий Дудко.

Освящение храма и праздничные церковные службы здесь совершал патриарх Алексий (Симанский) в сослужении особо почитаемого, ныне канонизированного архиепископа Луки (Войно-Ясенецкого).

Даже тогда, когда была открыта духовная Академия в Троице-Сергиевой лавре, Успенская церковь оставалась Академическим храмом. До 1950 года студенты приезжали сюда из Лавры, ночевали в общежитии и после Литургии уезжали обратно.

А на государственных праздниках, например в честь дня Конституции, слушали доклад гос. уполномоченного, и хор пел «Широка страна моя родная».

Таковы были реалии послевоенной сталинской эпохи. Учащиеся находились под бдительным оком 42-го отделения милиции. Один из бывших учеников, насельник Лавры М. Трофимчук, вспоминал, как по повестке милиции его увели со спевки хора прямо в прокуратуру. Протоиерей Дм. Дудко, с которым мне довелось побеседовать, припоминая, что во время учебы видел здесь писателя-инвалида на коляске, пояснял: «Но нам не разрешалось подходить ни к одному из живущих в монастыре». И грустно добавил: «Отсюда-то меня и забрали».

И все-таки атмосфера возрождения духовной жизни, особенно в начале, в 1944-м году, сильно повлияла на Садовского. Именно в этот год он окончательно для себя решил: «Искусство и служение ему теряет всякий смысл для человека духовного» – и перестал писать. Завершил свой творческий путь на высокой ноте – переложением Псалмов Давида.

Его квартира под алтарем действующей церкви более не существовала, и теперь, как отмечено в домовой книге, он «постоянно проживал на площади Аббасовой», то есть там, куда его привезла жена в 1929 году.

Умер он 5 марта 1952 года. Его заброшенную могилу, без креста и надгробия, с трудом можно отыскать на Новодевичьем кладете. Памятник поэту – его стихи.

Блажен, кто к нечестивцам не входил,

И с грешниками дружбы не водил,

И со злодеем не садился,

Но волею закон Всевышнего следил

И день и ночь ему учился.

Как дерево, цветущее у вод,

Листву свою хранит и в срок приносит плод,

Так он во всех делах успеет…

«И будет яко древо, насажденное при исходящих вод, еже плод свой даст во время свое, и лист его не отпадет, и вся, елика аще творит, успеет…» (Пс. I, 3).

Повторим эту мысль еще раз, закончив статью о Борисе Садовском словами его любимого писателя А. К. Толстого: «Мир праху вашему, люди честные!.. Жизнь ваша не прошла даром, ибо ничего на свете не пропадает, и каждое дело, и каждое слово, и каждая мысль вырастает, как древо…»

Татьяна Анчугова

Составитель благодарит за творческую поддержку и помощь в работе Сергея Викторовича Шумихина, Евгения Владимировича Витковского, Маргариту Васильевну Ногтеву, Светлану Николаевну Щербакову.

Издательство выражает благодарность Николаю Алексеевичу Богомолову за сделанные замечания, уточнения и деятельное участие в подготовке книги.