Морозный шум

- Никаких проблем.

Следующие дни прошли точно так же, как и самый первый, в тумане горя и абсолютной нечувствительности, лишь иногда прерываемой неконтролируемыми вспышками гнева. Они были так похожи друг на друга – эти унылые, горькие дни, что слились для Миллы в один поток медленно ползущих минут. Она ела, спала, плакала, и так снова и снова. Приступы гнева случались всегда неожиданно, когда она меньше всего ожидала этого, а после Милле становилось стыдно за то, что она не контролировала себя в эти отвратительные моменты. Она кричала, билась кулаками о стену, проклиная свою жестокую судьбу, которая позволила ей отыскать своего мальчика и снова потерять его. А еще Милла любила гулять по пустынному берегу океана, стараясь забыть обо всем и выбросить из головы все мучительные мысли.

- Но … как же день Благодарения?

Этот ответ потряс Милу, она была ошеломлена. Девушка уставилась на Диаса без обычной отстраненности во взгляде и пробормотала:

Больше не оставалось никакой надежды. Милла не могла вернуть назад прошедшие годы, как не могла вернуть себе Джастина и увешать стены его фотографиями. Он теперь был сыном других людей, а ей нужно будет прожить оставшееся мучительные годы без него. Отстраненным, почти спокойным голосом Диас произнес:

- Спокойной ночи, - сказал он, и вышел из комнаты, закрыв за собой дверь.

Конечно, глупый вопрос, но это была первая мысль, пришедшая Милле в голову.

- Я позвонил им, - ответил он, - когда мы ехали сюда.

_________________________________________

Тогда девушка бессильно опустила голову на колени, рыдая так, что перехватывало дыхание. Она и не знала, что может так плакать, она не плакала так даже в те черные, заполненные отчаяньем дни, когда был украден Джастин. Тогда у нее была цель, смыл жизни – отыскать своего мальчика. Теперь у Миллы не осталось ничего. Голос ее охрип, и она стала задыхаться от судорожного кашля. Диас схватил ее за плечи, приподнял и прислонил к двери. Словно издалека Милла услышала его голос:

- Не многое может произвести на меня впечатление, но это был самый храбрый поступок, который я видел в своей жизни.

Но она не умерла. Она просто сидела в оцепенении, так эмоционально истощенная, что не осознавала ничего вокруг, смутно понимая только, что они продолжают куда-то ехать в абсолютной тишине. Ей показалось или это было на самом деле, что они даже пару раз останавливались. Время от времени Милла забывалась коротким неспокойным сном, а потом вдруг резко просыпалась и невидящим взглядом подолгу смотрела вдаль через чистое ветровое стекло. Она не знала, где они теперь находятся, куда направляются, не заботилась ни о чем и даже не всегда воспринимала реальность. Наступила ночь, и девушка снова заснула, загипнотизированная светом фар движущихся навстречу машин. Она проснулась, когда Диас остановил джип и вышел на улицу. Отстраненно Милла наблюдала, как из стоящего рядом автомобиля вышел мужчина, и что-то передал Диасу, а затем коротко кивнул на прощание, сел в машину и уехал.

Гнев прошел так же внезапно, как и появился, и Милла, закрыв глаза, вновь бессильно склонилась к коленям. Как сквозь туман она слышала, что Диас о чем-то тихо разговаривает по телефону, но не могла и не хотела разбирать смысл его слов. Все, чего ей сейчас хотелось – просто уйти куда-нибудь, лечь и умереть, потому что не было никакой возможности жить дальше с такой болью в груди.

Милла послушно вылила немного молочка на ватный диск и протерла лицо. Потом Диас придвинул ей увлажняющий крем, и она бездумно нанесла его на лицо и шею. Затем он наклонился, поднял ее на руки и унес из ванной в спальню. В углу уже горел зажженный торшер, одеяло было откинуто. Диас уложил Миллу в кровать, заботливо укрыл одеялом и потушил свет.

Девушка немного удивилась, когда оказалась в просторной ванной комнате. Пол здесь был выложен серой и зеленой плиткой, а в углу стояла большая душевая кабина. Диас закрыл дверь, оставляя ее в одиночестве, но должно быть, никуда не уходил, потому что как только она вымыла руки, он вновь вошел в ванную.

Диас вновь вышел наружу, а Милла осталась стоять, слишком уставшая и разбитая, безучастная ко всему. Она услышала звук хлопнувшей двери и увидела, как Диас вернулся в дом и занес оба своих рюкзака и ее чемодан.

Он стоял и ждал Миллу, спрятав руки в карманы черного жакета, сощурив глаза от морского бриза. Милла знала, что это необъяснимо, но она вдруг почувствовала ярость, увидев его рядом с собой. Не останавливаясь, она выкрикнула на ходу: