Морозных степей дочь

Каждый обернулся на звук, сначала вроде бы машинально, однако, когда герои краем глаза заметили окаменевшие лица охотников, тоже напряглись: ох, недоброе что-то таилось в этом звуке и этой черноте. Потом и в траве, совсем рядом с биваком что-то зашуршало! Собаки, только успокоившись от волчьего воя, снова подняли головы в направлении шума. Роза даже поднялась, вздернув острые уши и хвост по направлению.

Тишина. Только костер потрескивал, недовольно шипя влажными дровами.

— На свет идет… — оторопело прошептал капитан и истово закрестился. — Господи, спаси.

Герои вскочили, изготовив оружие! Ярослав — обеими руками копье, заняв оборонительную нижнюю стойку; у Тихомира вмиг оказалось по кинжалу в руке.

Полминуты тишины. Герои ни разу не моргнули.

— Идет.

Все пристально глядели в недвижимую стену черноты, арбалетчики навели стрелы.

— Щас, — прошипел капитан, тоже взводя самострел до щелчка, — еще чуть подпустим. Гтовьсь!

В лесу снова послышался шорох, точно кто-то неловко перевалился через опрокинутое дерево. «Шурк, топ, шурк, топ», — слышалось в темноте.

— Рэй, за спину! — скомандовал Ярослав, а Рэй, везунчик, оказавшийся к шуму ближе всех, попятился.

— Тихо все! — повторил капитан. — Отгоню его, отгоню. Слушайте внимательно!

Герои стояли напряженно, дышали беззвучно. Бородач привстал, прицелился в направлении шума, чуть склонился.

— Слушайте, слушайте, — весь напрягся, что аж побагровел, лицо его вдруг странны образом расслабилось — и командир тромбоном испустил раскатистую очередь газов!

Охотники враз взорвались хохотом, костер всколыхнулся! А в кустах от этого страшного грохота, аж сорвавшись с ветки, метнулся прочь тучный зверек, походящий на енота.

— Не бойтесь, герои! — держась за животы, гоготали загонщики. — Дед Голубых гор нечисть распугал!

— Идиоты! — Ярослав со злости запнул палку в огонь, от чего тот всполошился стаей светлячков. — Охальники! Угораздило же связаться!

Рэй тоже рассмеялся, и над собственной трусостью, и признавая, что охотникам таки удалось отомстить за принятые побои. Герои переглянулись и одновременно отправились на боковую.

* * *

— Ярослав, — шепотом обратился Рэй, лежа на спальнике. — Я всё еще против такой охоты.

— И что? Если так боишься, можешь валить обратно в ваше «поместье», мне всё равно, — не оборачиваясь, ответил копейщик.

— Дело не в том! Слушай, я видел зверя.

Ярослав раздраженно перевернулся на спальнике лицом к герою.

— Видел? Я уже понял, и что мне с этого? Едва ли ты предоставишь описание лучше, чем мазня в твоем дневнике.

— Послушай, у него двойной…

— Заладил ты с этим хвостом! А между ног у него не двойной?

— Это какой-то дух, понимаешь? Не животное.

— То-то он себя ведет точно, как зверина: ворует еду там, где это легче всего, — отмахнулся воин. — Бред.

Рэй попытался привести аргументы, хотя и сам понимал, что надлежащих доказательств у него нет.

Тихомир остался у костра. Пусть охотники уверяли, что необходимости в этом нет, Ярослав наотрез отказался ложиться спать всем отрядом без дозорного.

* * *

Ночь в лесу выдалась призрачно долгой. Рэй ворочался в неглубоком сне, снова и снова тревожимый обрывистыми, полными чертовщины сновидениями.

В какой-то момент не к месту бодрые глаза распахнулись. Он полежал минутку, но понял, что сна больше нет. Тьма еще и не думала покидать лесище, которое грудилось так плотно по эту сторону от реки. Привыкшие к темноте глаза различали лишь очертания ближайших игольчатых стволов, обступивших стоянку. Смоляное небо висело пустое и беззвездное. Кажется, даже перед отбоем чернота вокруг была не настолько плотной.

Герой поднялся, оглядев бивак. Без присмотра костер истлел до пепла, и часового почему-то не оказалось поблизости. Другие посапывали в своих спальниках. Рэй решил, что может подежурить. Он помешал издыхающие уголья, забросив последнюю горсть хвороста, сготовленного охотниками, и потянулся.

«Куда, интересно, Тихомир умотал? С виду такой ответственный». Пламя невероятно медленно занялось под сухим хворостом. Сколько же сейчас времени? Кажется, вот-вот должно светать, но небо совсем непроглядное.

Ни щебетания в ветвях, ни шелеста листвы, и даже ночные сверчки, словно сговорившись, блюли эту строгую тишину. Спросонья герой бездумно глядел, как ленивые огоньки щекочут древесину. И тут из лесной темноты прилетел скрип.

Герой обернулся на звук. Что за странности? Может, Тихомир капкан ставит? Но ведь ни о чём таком не уговаривались — самим бы ноги не поломать.

Заключенный прошел до кромки освещенного пространства. «Скри-и-и», — прилетело из непроглядной чащобы, и локти вспучились гусиной кожей. Пусть ему совсем не хотелось уходить от стоянки в ночной лес, какая-то неосознанная сила влекла, притупляя волю, и вынуждала шагнуть в темноту.

Минута прошла так, что он и не заметил, а ноги уверенно ступали по лесному ковру. Могучие деревья тянулись слева и справа молчаливыми стражами. Впереди они будто расступались, но сразу же смыкались за спиной. Кроны вдруг зашипели налетевшим не пойми откуда, жгуче холодным ветром.