Морозов. Начало

У меня осталось ещё около двух третьих объёма энергии, несколько часов пребывания в четвёртом ранге, и время это требовалось использовать с максимальным толком. В былые времена, когда я жил под иным, пусть и очень похожим небом, конфликт подобного масштаба я был бы в силах в одиночку полностью изменить расклад сил в этой битве. Как бы силен и грозен ни казался рогач сейчас, Архимагистр в моём лице выжег бы эту мерзкую белёсую тварь волнами магического пламени, предварительно сокрушив все его барьеры… Эта зверюшка сумела бы дать мне хороший бой, без сомнения — но ни о каких, даже теоретических шансах проиграть у меня бы даже речи не шло.

Я нынешний в рамках кипящего сейчас сражения был лишь одним из множества камешков, подхваченных приливной волной разворачивающихся событий. Да, на некоторое время слегка усилившийся — но даже так я не сумею нанести ни единого ожога рогачу, достаточно на него насмотрелся, так что об этом можно и не думать.

Зато я могу спасти многих в лагере. Все целители, кроме меня, к несчастью остались сегодня в лагере — Звягинцев настоял, что нечего им делать там, лицом к лицу с рогачом, понапрасну растрачивая силы в битве. Их умения и навыки очень, очень понадобятся потом, после боя, и лишь от них будет зависеть, сколько человек переживет сегодняшний день — и было бы глупостью тащить драться тех, кому потом нас лечить. Оставались они, впрочем, не одни — пехотный батальон с боевыми магами и целители всех прочих подразделений, что прибыли сюда, тоже решено было оставить в укреплённом лагере.

Меня взяли как раз потому, что во первых я сам просился, во вторых — уже всем стало понятно, что от килича в правой руке и огненной магии в моём случае толку будет больше, нежели от медицинских навыков. Лекарь-то я был, пожалуй, слабенький…

Расстояние, которое мы преодолели за час спокойной, неспешной трусцы до этого, сейчас стремительно покрывалось несущимися как ветер гибридами. Первые тревожные признаки начали появляться уже в окрестностях лагеря — нам всё чаще попадались бегущие в том же направлении чудовища — по одиночке или небольшими группами.

Мы не тратили время, стремясь перебить каждую тварь — просто сметали тех, что стояли на пути, и мчались дальше. И когда мы прибыли к пункту назначения, я зло, с чувством помянул Зону, все её порождения и все те извращения, которыми они должны по моему мнению предаваться. И не я один.

Боевая магия и ружейная стрельба пока ещё сдерживала наседающих тварей — в том и дело, что пока ещё. В лагере были не ограждающие стены крепостей Зоны, или же стены дворянских Родовых гнезд — ни тебе зачарованного, пропитанного магией гранита, ни магических систем обороны в виде заложенных в крепостной донжон боевых заклятий, ни даже артиллерии на стенах…

Просто, безыскусно и относительно надёжно начарованные не самыми сильными и умелыми геомантами стены, что без подпитки от создателей хотя бы раз в три-четыре дня сами начнут стремительно осыпаться. На стенах — стрелки из числа обозников, поваров и всего прочего сопровождающего большие подразделения почти небоевого люда, да три сотни действительно стоящих вояк — плюс шесть или семь десятков магов, из которых половина вообще была не боевиками…

— Эта битва проиграна, господин ротмистр, — непривычно серьёзным и мрачным голосом констатировал очевидный всем присутствующим факт Аркадий.

— И что, предлагаешь бежать, спасая шкуры?! — рыкнул на него Звягинцев, глядя так, будто видит его впервые.

— Нет, — будто не заметив тона и взгляда командира, ответил спокойный драгун. — Драгуны своих не бросают, господин ротмистр! Прикажите атаковать — попытаемся отбить хотя бы наших целителей у тварей… Или сгинем в бою, что бы никто не посмел назвать нас трусами!

Не знаю, что ответил на это пусть красивое, но абсолютно неразумное предложение о коллективном самоубийстве наш командир. Вообще-то это Аркадию легко тут такими предложениями раскидываться, а вот на Юрии Владимировиче была ответственность за тех его людей, кто ещё оставался жив и кого можно было спасти… Но тут раздался гулкий грохот и прямо с небес ударили несколько десятков молний, выжигая больше сотни чудовищ. Жгуты чистейшей ярости самих небес ярко-синего цвета били жестоко, мощно, что бы наверняка — удар был впечатляющим.

— Ур-р-а-а-а-а! — раздался громкий, полный решимости клич.

Все три эскадрона, с которыми мы разминулись, сейчас шли в атаку с противоположного края поля, и вёл их некто, явно превосходящий Истинного Мага в силе — вон как лихо поджарил целую ораву монстров!

— Вперед! — приняв решение, заорал Звягинцев.

На этот раз никаких построений не было. Люди и гибриды после безумных игр в салки и перестрелок с рогачом, жестокой сечи в пылающем филиале инферно, в который превратился несчастный лес, последовавшей за этим безумной скачки — все устали. По лицам и аурам многих было очевидно, что они уже не по разу приложились к алхимии, и принять больше уже не способны — дальше может случиться банальное отравление…