Морпех

Продолжая движение, Степан смещает ствол на пару сантиметров, снова давит спуск. Пистолет-пулемет отвечает короткой дрожью отдачи, и пулеметчик утыкается лицом в приклад, вместе с оружием грузно заваливаясь на дно обложенной мешками с песком позиции. Третий успевает отреагировать и тянется к прислоненной к брустверу винтовке. Не успевает, конечно: ППШ коротко татакает, неожиданно осекаясь на втором выстреле. Патроны закончились! Усыпанное стреляными гильзами дно окопа бьет спрыгнувшего вниз морпеха по подошвам, и Алексеев отмахивает автоматом, целясь пониже среза овальной, с какой-то бляхой спереди каски. Не слышимый в грохоте боя противный хруст — и голова противника безвольно и мертво запрокидывается. Все, нет у фрицев — или кто они там? — больше пулемета…

Присев, чтоб не маячить над бруствером, Степан задумчиво взглянул на невзорвавшуюся гранату. Подобрать? Угу, вот прямо счас! Ее теперь даже просто трогать стремно, поди, пойми, взвелась она или нет. Может, он все правильно сделал, просто запал не сработал. Нет уж, на фиг, на фиг — случай в учебке, когда пацану кисть оторвало и живот осколками нашпиговало, до сих пор помнит. А тот всего-то подобрал, похерив все и всяческие инструкции, отказную эргэдэху, решив, что уже не опасно…

Воспоминания «из той жизни» прервались самым неожиданным образом: на спину обрушилось, швыряя лицом в мерзлую глину что-то тяжелое и мягкое. Твою мать, расслабился, прозевал! Тело отреагировало само, на подкорке: поджав колено, оттолкнулся, разворачиваясь. Левой перехватил руку с зажатым штыком, отвел в сторону, согнутую в локте правую выбросил навстречу. В лицо пахнуло смрадом давно нечищеных зубов, тяжелым дыханием. Короткий удар под нижнюю челюсть, еще один, рывок, переворот. Штык-нож словно сам прыгает в ладонь. Немец — на этот раз именно что немец, уж больно каска характерная — хрипит, судорожно суча ногами. Интересно, почему он не стрелял? Впрочем, какая разница? Может, патроны закончились, или еще что. Не суть важно.

Отпихнув противника, Степан подхватил бесполезный автомат, сместился влево. Вовремя — утоптанное дно пулеметного окопа брызгает фонтанчиком глины, мгновением спустя по ушам бьет близкий выстрел. Появившийся над бруствером пехотинец торопливо дергает затвор винтовки, перезаряжаясь. Тело снова отрабатывает на рефлексах — когда-то давным-давно, в будущем, морпехов неплохо учили метать в цель все, что подходило под понятие холодного оружия и обладало способностью втыкаться в мишень, от штатного штык-ножа до саперной лопатки. Поскольку, не воздушным десантом единым жива славная российская армия. Морская пехота тоже кое-чего умеет.

Выронив оружие, гитлеровец мешком осел на колени, пытаясь дотянуться рукой до рукоятки штыка, погрузившегося в шею почти на половину лезвия. Хорошо попал, удачно. Вот только радоваться, мягко говоря, преждевременно — из-за его плеча вывернулся, вскидывая винтовку, еще один. Алексеев дернулся в сторону, прекрасно понимая, что шансов практически нет: в достаточно узком окопчике, еще и заваленным его стараниями, трупами, не развернешься. Бабах! Пуля противно визгнула возле уха, влепившись в бруствер. А немец, судорожно дернувшись несколько раз, вдруг завалился на бок.

Спрыгнувший в окоп Левчук азартно проорал:

— Вовремя мы, а, лейтенант? Ты не ранен часом?

— Нет, — понемногу приходя в себя, мотнул головой Степан, отсоединяя отстрелянный магазин. Вытащил новый диск, вставил в вырез, прихлопнул ладонью. Передернул затвор. Получилось почти привычно, даже самому понравилось. — Чего так долго-то?

Старшина ухмыльнулся, осматриваясь. Спустившийся следом Аникеев, отпихнув коленом пулеметчика, занялся пулеметом.

— То не мы долго, то для тебя время быстро пробежало. Ванька, да на кой тебе эта бандура? Брось, говорю, потом за трофеями вернемся! Только пистолетик прибери, товарищу лейтенанту не лишним будет. Да с кобурой забирай, дурень, с кобурой, не в кармане ж ему таскать? Пошустрее давай, вперед нужно двигать, покудова фрицы не очухались! Вон, наши уже ломанулись, догонять придется.

— Эт точно, — с интонациями товарища Сухова согласился Степан, краем глаза наблюдая, как Аникеев снимает с пояса пулеметчика кобуру с пистолетом. Пожалуй, старшина прав, пистолет ему определенно не помешает — сам он о подобном даже не подумал. Одним ножом в ближнем бою можно и не отбиться, а короткоствол — вещь в любом случае полезная. Кстати… Подойдя к убитому гитлеровцу, морпех выдернул штык и, поморщившись, отер потемневшее лезвие о его шинель. На сукне остались две зловещие темные полосы, и старший лейтенант торопливо отвел взгляд. Не привык еще.

— А лихо вы ножичками кидаетесь, — одобрительно кивнул старшина. — Нас тоже так учили, но у вас это куда лучше получается. Одно слово, разведка! Так что, двинули?