Морриган. Отраженье кривых зеркал

Когда веве Барона Суббота был закончен, мамбо и хунган начали размещать на нем подношения лоа. Наряду с резной трубкой, бутылкой рома и игральными картами, среди приношений оказались кофейные зерна, рис, черные бобы и стручки красного перца.

Немногословная Саманья жестами приказала присутствующим отступить к стене – чтобы они ненароком не наступили на веве. Зажгла черные свечи и расставила их по кругу возле символа. Вернулся Ганджу, облаченный в мешковатый черно-фиолетовый наряд – цвета Барона Суббота. Морриган отдала ему сферу с душой сестры. По наказу бокора положила вторую сферу рядом с веве, открыла ее, и рой бабочек обратился Рианнон – такой спокойной, словно бы просто уснувшей.

Пока Ганджу сжимал в руках сферу с душой, Саманья и Асита принялись выстукивать на барабанах чёткий ритм. Церемония началась. Ганджу запел песню-прошение, обращенную к лоа Легбе – посреднику и своеобразному хранителю врат, разделяющим миры живых и лоа. Без его помощи не открыть врата, не добраться до демонов и духов.

Под ритмичную пульсацию барабанов бокор начал танцевать, не выпуская из своей руки сферу, то бормотал, то выкрикивал обращение к Барону Суббота. Движения его были странными, рваными, диковатыми… но вот смеяться отчего-то совсем не хотелось. Изредка он подносил ко рту початую бутылку рома, а затем распылял напиток на подношения и веве Барона Суббота.

Что-то в окружающем пространстве переменилось, воздух сгустился, нервы натянулись как струны. Глаза Ганджу загорелись безумным огнем, и он резко оборвал свой танец – Барон Суббота ответил на его призыв, зарядил его своей силой. Бокор поднес сферу с душой Рианнон к лицу и что-то зашептал, едва не касаясь ее губами. С изумлением Морриган увидела, как потянулась к его рту тоненькая серебристая струйка энергии. Ганджу выпил душу Риан до дна, и под его пальцами сфера – своеобразный филактерий – рассыпалась на мельчайшие осколки. А после, встав перед телом Рианнон на колени, он осторожными движениями пальцев раскрыл ей губы и, наклонившись вперед, медленно выдохнул.

Все та же струйка серебристой энергии – душа, временным вместилищем которой стал бокор – призрачной змейкой потянулась ко рту Рианнон, чтобы мгновениями спустя наполнить собой ее тело. По рукам Морриган побежали мурашки, воздух словно разом похолодел. Она стояла не шелохнувшись, как статуя, не в силах сделать ни единого движения. Напряжение достигло апогея, и когда Ганджу резко выкрикнул то ли призыв, то ли заклинание, Морриган вздрогнула всем телом.

А Рианнон, резко выпрямившись, закашлялась и открыла глаза.

Морриган первая бросилась к ней. Упала на колени рядом, схватилась за руку. Отдавала себе отчет в том, что это может напугать сестру, но желание почувствовать тепло ее руки было сильнее. Вот только ладонь ее еще была холодной – горячая кровь только заструилась по ее венам и не успела согреть. И что-то странное было с ее взглядом – мертвым, остановившимся.

На долгие, невероятно страшные секунды Морриган решила, что ничего не вышло. Что ритуал был проведен неверно, и Риан стала зомби, растеряв рассудок и человечность. Сестра выкрикнула ее имя, но прежде, чем с губ Морриган успел сорваться вздох облегчения, Рианнон с паникой в голосе вскрикнула:

– Мои глаза! Я не вижу… Я ничего не вижу!

Глава шестнадцатая

В особняке Доминика О`Флаэрти царило гробовое молчание. Морриган сидела у кровати сестры – Ганджу насильно погрузил ее в сон, потому что Риан вырывалась и кричала, не понимая, где она находится и что случилось с ее глазами. Бледная Бадб стояла у окна, обхватив себя руками за плечи. Доминик тихим голосом заверял ее, что они могут оставаться в его доме столько, сколько потребуется, но кажется, она и вовсе его не слышала. Даже Дэмьен был тут – подпирал плечом стену, со странным выражением глядя на погруженную в забытье Рианнон.

Ганджу повесил на шею спящей – живой, слава богам, просто спящей – Риан только что сделанный гри-гри, который, по его словам, должен был ниспослать ей успокоение и защитить от злых духов. У бокоров существовало поверье, что только что воскрешенный человек может стать легкой приманкой для темных сил, которые всюду преследуют воскрешенного, прячась в его тени.

Вот только злые духи волновали Морриган в последнюю очередь. От духов она сестру защитит, но вот вернуть глаза Рианнон не сможет.

Мамбо, помимо вуду, практиковали еще и исцеление, поэтому именно ее вердикта Морриган ждала с замиранием сердце. Но она лишь сказала с сильным акцентом:

– Простите, имэс, я ничем не могу помочь.