Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

13 июня Нельсон взял курс на Гибралтар. Он послал вперед самый быстрый корабль Curieux, чтобы предупредить лорда Бархэма о возвращении Вильнёва.

Curieux опередил французский флот и прибыл в Плимут 7 июля. Бархэм реагировал очень быстро и приказал десяти кораблям Флота Пролива и пяти кораблям блокадной эскадры Рошфора встать на пути Вильнёва. Операцию должен был провести сэр Роберт Колдер.

22 июля 60-летний адмирал Колдер, чья эскадра находилась вблизи мыса Финистерре, расположенного к юго-западу от испанского порта Феррол, наблюдал в густом тумане, как прибывали двадцать линейных кораблей и семь фрегатов Вильнёва, на бортах которых находились измотанные дальним плаванием моряки. К полудню туман рассеялся, и Колдер оценил размер вражеского флага. Он колебался. У него было меньше кораблей, чем у Вильнёва, но они были лучше оснащены. Прошло пять часов, и туман вновь сгустился.

Оба флота сформировали боевые линии. Вильнёв так построил свои суда, что ближе к врагу оказался не его «Буцентавр», а флагманский корабль Гравины. Испанский адмирал приказал открыть огонь, и в четверть шестого пополудни прозвучали первые залпы. Испанцы были в авангарде, сражались храбро и стреляли больше, чем французы.

После нескольких часов боя Колдер добился лишь незначительного результата — два испанских корабля капитулировали. Англичане потеряли 40 человек убитыми и 160 ранеными, объединенный флот — 149 человек убитыми и около 300 ранеными. На бортах двух захваченных британцами судов находись примерно 1000 человек.

Наступило утро следующего дня, и два флота вновь были разделены туманом. Никто из двух осторожных командиров более не решался атаковать. Колдер первым покинул место баталии и присоединился к Корнуоллису. Вильнёв увел свой флот в Феррол.

Обе стороны были недовольны — Вильнёв не решил ни одной из задач Наполеона, а Колдер не использовал шанс уничтожить флот неприятеля. Нельсон бы действовал иначе!

Следом вернулся великий флотоводец. Он оставил свои корабли и отправился в Англию на «Виктори», получив отпуск впервые за более чем два года. В соответствии с общим порядком он прошел карантин в порту прибытия.

Его нервы были расстроены, и он считал себя неудачником. Великая погоня не удалась, он напрасно преодолел семь тысяч миль водного пространства.

Летом 1805 года 46-летний Уильям Питт, уже серьезно больной, проводит совещание своего правительства, члены которого чувствуют себя неуверенно. Что если французы все же смогут пересечь пролив? Лучшая и самая многочисленная армия Европы взламывает первую линию британских укреплений и движется на Лондон. Возможно, что и вторая линия рухнет, как и первая, и придется сдать столицу. И тогда Франция станет хозяйкой Европы «от Атлантики до Рейна, от Нидерландов до Неаполя, величайшей империей в истории континента со времен Древнего Рима...»

Наполеон испробовал все возможные варианты достижения успеха. Позднее он объяснил свои намерения следующим образом:

«Мой план состоял в том, чтобы сконцентрировать 40 или 50 боевых кораблей на Мартинике, направив их сообща из Тулона, Кадиса, Феррола и Бреста; затем они должны были неожиданно вернуться в Булонь и удерживать контроль над проливом в течение пятнадцати дней; имея наготове 150 000 солдат и 10 000 лошадей, высадиться в Англии, захватить Лондон и Темзу. Этот план почти удался. Если бы адмирал Вильнёв, вместо того чтобы отправиться в Феррол, просто соединился с испанской эскадрой и поплыл бы в Брест, чтобы присоединиться к адмиралу Гантому, то моя армия была бы полностью сформирована, и Англии пришел бы конец.

Чтобы выполнить этот план, необходимо было собрать в Булони 150 000 солдат, иметь флотилию из 4000 плавательных средств и огромные запасы; иметь все это на бортах кораблей, да еще сделать так, чтобы враг не догадался о моих намерениях, — это казалось невозможным.

Я должен был добиться успеха, только делая прямо противоположное тому, что казалось очевидным. Если 50 линейных кораблей были готовы прикрыть переброску армии в Англию, то все, в чем мы нуждались в Булони, — это транспорты; демонстрация огромного количества канонерских лодок и плавающих батарей различных видов была абсолютно бесполезной... Они думали, что я собирался преодолевать пролив средствами флотилии, и никогда не понимали моего реального плана. Когда мой флот не смог выполнить нужного маневра, они поняли опасность, которой подвергались, и страх обуял лондонский кабинет, и каждый мыслящий человек признал то, что Англия никогда не была так близка к катастрофе».