Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

Взрыв телеги оказал огромное воздействие на психику австрийцев. Случись он чуть раньше или позже, эффект не был бы столь сильным.

Дезэ повел своих воинов и получил смертельное ранение — трагедия произошла в самом начале боя. Осталось тайной, была ли это австрийская или шальная французская пуля.

Австрийцы смешались, а затем побежали. «Судьба битвы зависит от единственного момента», — заметил Наполеон. Он снова стал победителем, но одновременно был убит горем — погиб его друг, блестящий, непобедимый генерал. Бонапарт говорил о своей глубокой боли, вызванной смертью человека, которого он любил и уважал более чем кого-либо еще.

 — Если бы я мог сейчас обнять Дезэ! — воскликнул первый консул.

Австрийцы потеряли 6000 солдат убитыми, 8000 пленными и 40 пушек. Потери французов составили около 6000 человек.

Хотя раны, нанесенные австрийской армии, не были смертельными, Мелас запросил перемирия. Согласно условиям конвенции, подписанной в Алессандрии, австрийцы вывели войска за реку Тичино, сдали крепости в Пьемонте, Ломбардии и Миланскую цитадель. Франция восстанавливала контроль над Северной Италией.

Бонапарт направил Мюрата в папские государства и послал небольшую армию для захвата Тосканы. Он был вне Парижа в течение двух месяцев, и в это время военный министр Карно, якобинец Бернадот и герой революции Лафайет плели политические заговоры.

Однако новости о победе при Маренго положили конец всем разговорам о «правительстве без Бонапарта» и интригам недоброжелателей. Парижане ликовали по случаю победы и верили в то, что Наполеон вновь принесет Франции мир.

К концу года Моро победил при Гогеплиндене и открыл дорогу на Вену. Начались мирные переговоры между Французской республикой и Австрией, выступавшей от своего имени и от имени Священной Римской империи германской нации. Они должны были вестись в Люневиле.

Империя снова договаривалась с республикой, а Англия теряла важнейшего союзника в лице Австрии, оставаясь наедине с Францией. Главные актеры на европейской политической сцене должны были пересмотреть свои роли и перераспределить сферы влияния.

Австрийский император Франц назначил своим представителем графа Кобенцля и уполномочил его отправиться в Париж до начала мирных переговоров. Выбор был понятен — переговоры, которыми завершилась Первая Итальянская кампания, вел именно он.

Граф Кобенцль надеялся легко восстановить прежние отношения с Бонапартом, но первый консул повел себя так, что Кобенцлю пришлось забыть о том, что он ранее был «накоротке» с генералом.

 «Бонапарт, — писал Талейран, — дал ему первую аудиенцию в девять часов вечера в Тюильри. Он сам выбрал комнату для его приема; это была гостиная перед кабинетом короля. В углу он велел поставить маленький столик, за который сел сам; все кресла были вынесены, и оставались одни только кушетки, находившиеся далеко от Бонапарта. На столе лежали бумаги и стояла чернильница; горела лишь одна лампа; люстра не была зажжена. Кобенцль вошел; я сопровождал его. Мрак в комнате, расстояние, которое нужно было пройти, чтобы приблизиться к столу Бонапарта, которого он с трудом мог разглядеть, некоторое замешательство, возникшее вследствие этого, движение Бонапарта, который встал и снова сел, невозможность для графа Кобенцля сесть немедленно поставили каждого на свое место или, но крайней мере, на место, предназначенное каждому первым консулом».

Такой встречей австрийского дипломата Бонапарт задал свой стиль общения с государственными деятелями и главами государств европейских стран, стиль презрительный и высокомерный. Он считал, что обладает исключительным правом вести себя подобным образом. Наполеон выше всех королей, императоров и министров» поскольку они все похожи друг на друга, а его власть — новая, и человек он уникальный. И удивляться надо не тому, что он так думал, а тому, что ему действительно удалось внушить это и современникам, и потомкам.

ПЛОХИЕ ВРЕМЕНА

Нельсон надолго задержался в Неаполе.

Британский посол убедил его в том, что дальнейшая миссия адмирала заключается в вытеснении французов из Италии. Они якобы угрожают Неаполю. Первыми, кто так думал, были король и королева, и Нельсон согласился с доводами посла и монаршей четы.

Английский адмирал высоко оценил армию Неаполя. «Насколько я разбираюсь в этих вопросах, я согласен, что лучшей армии нельзя себе представить», — доложил он Адмиралтейству.

Считая, что французов надо опередить, неаполитанцы выступили в поход. В ноябре 1798 года их армия под командованием австрийского фельдмаршала Мака двинулась в северном направлении, в то время как Томас Троубридж был послан Нельсоном для помощи герцогу Тосканы в Легхорне.

Неделей позже король Фердинанд вошел в Рим и занял дворец Фарнезс. Но он недолго наслаждался успехом: французы перешли в контрнаступление, нанесли королевским войскам жестокое поражение и взяли в плен десять тысяч солдат. Остальные бежали, бросив багаж.