Морская битва двух империй. Нельсон против Бонапарта

Вакансии корабельных команд заполнили людьми с улицы. На испанских судах было много солдат, а не матросов. Например, на флагманском корабле адмирала Гравины из 1163 человек на борту только 609 были моряками.

20 октября тридцать три корабля собрались вместе. Поначалу Вильнёв сформировал три эскадры, которыми командовали он сам и два испанских адмирала — Игнасио Мария де Алава и Федерико Карлос Гранина.

Получив сигналы, подававшиеся с фрегатов, о выходе французов и испанцев в открытое море, Нельсон написал Эмме:

«Моя самая дорогая, любимая Эмма, мой дорогой сердечный друг, получен сигнал о том, что объединенный вражеский флот выходит из порта. Ветер очень слабый, поэтому до завтра я не надеюсь их увидеть. Да увенчает Бог битв успехом мои усилия...»

Он медленно поплыл в сторону берега, чтобы перерезать пути неприятеля, однако ветер дважды менял направление, вынуждая англичан соответственно менять курс.

Вечером 20 октября разведчики-наблюдатели эскадры адмирала Гравины увидели на горизонте восемнадцать кораблей англичан. Вильнёв приказал своим капитанам сформировать единую неровную линию.

Ранним утром 21 октября французский главнокомандующий наблюдал на горизонте правильную линию вражеских кораблей. Он сосчитал их — и, к своему ужасу, обнаружил, что их двадцать семь, а не восемнадцать, как он ожидал. У него было на шесть кораблей больше, но авторитет адмирала Нельсона так сильно довлел над ним, что поначалу он решил не принимать бой.

Взять курс на Тулон? Вернуться в Кадис? Погодные условия — усилившийся ветер, порой шквалистый, волнение на море — вынудили Вильнёва покориться судьбе. Он уже не мог развернуть свои корабли и увести их в сторону Кадиса.

Адмирал паниковал и метался в нерешительности. Он распорядился вновь перестроиться в три колонны, но в течение часа получил данные разведки, которые побудили его сохранить единую линию кораблей. Эти данные говорили о том, что у англичан тридцать кораблей, хотя их было все же двадцать семь. Вильнёв наблюдал, как английские фрегаты передавали сигналы своим линейным кораблям, сообщая о местоположении судов объединенного флота.

Армада состояла из восемнадцати французских и пятнадцати испанских кораблей. Большинство из них являлись 74 и 80-пушечными, но четыре корабля были гигантами и имели по 100 и более орудий на борту.

Ближе к началу линии стоял участник сражения у мыса Сент-Винсент, красно-черный испанский корабль «Сантиссима Тринидад». На его четырех палубах разместились 136 орудий, он возвышался над всеми и выглядел очень грозно.

Расположившийся в центре испанский корабль «Санта Анна» был еще страшнее, поскольку был выкрашен в сплошной черный цвет. Зрители на испанском берегу наблюдали величественное зрелище — могучие парусные суда вытянулись в длинную линию, с севера на юг.

В конце линии стоял 112-пушечный испанский корабль «Принц Астурийский» (Principe de Asturias), на борту которого находился главнокомандующий испанским флотом, заместитель Вильнёва, адмирал Федерико Карлос Гравина.

Он был внебрачным сыном короля Карлоса III. Уроженец Палермо на Сицилии, дон Гравина признавался самым талантливым из испанских адмиралов. Он окончил морскую школу в Картахене и был студентом на британском флоте. Гравина отлично знал достоинства и слабые стороны военно-морских сил Англии, и именно он был способен повести объединенный флот навстречу врагу.

Однако Наполеон не мог доверить командование иностранцу. Непонятно и то, что император так и не доверил его более способному французскому адмиралу. Несмотря на все свои промахи и пагубную пассивность, Вильнёв продолжал занимать высокий пост, и приказы Наполеона и Декрэ о его смещении не поступили вовремя.

Последнее обращение Вильнёва к своим морякам перед боем у мыса Трафальгар, расположенного примерно в двадцати милях от места события, было следующим:

«Вид английского флота нас не испугает. Их 64-пушечные корабли не имеют и по 500 человек на борту, и они не более храбры, чем мы; они утомлены двухгодичным круизом, и у них меньше стимулов хорошо сражаться».

Это заявление свидетельствовало скорее о неуверенности в собственных силах и содержало излишнюю информацию о «64-пушечных кораблях», которая дезориентировала французов и испанцев. На самом деле у врага было только три 64-пушечных корабля, и одним из них был излюбленный Нельсоном «Агамемнон», ведомый капитаном Эдвардом Берри.

Сравнение качества судов и их оборудования будет выгодным для англичан. Их корабли меньше по размерам, но прочнее, поскольку изготовлялись из древесины, поставляемой из стран Балтии, в том числе России. Конструкция британских пушек была совершеннее, чем у врага.

Вильнёв имел в два раза больше людей, чем Нельсон, и его огневая мощь превышала британскую на 400 орудий. Но английские артиллеристы стреляли почти в два раза быстрее, чем французы и испанцы, благодаря лучшему дизайну пушек и за счет более высокой квалификации. Годы войны не стерли различий в опыте и мастерстве моряков двух противоборствующих сторон.