Морская дева

Сегодня 11 сентября. Только что я два часа смотрел на небо, наблюдал северное сияние. До чего красиво, Катенька. Поднялся на мостик, а третий штурман говорит, мол, посмотри на небо. Я ничего не увидел, кроме луны, звезд, и легких светлых облачков. Но вот облачка стали разгораться все ярче, стали изменчивыми, засветились ярким зеленоватым свечением, вся северная часть неба покрылась яркими полосами, и каждая полоса состояла из вертикальных параллельных лучей. Некоторое время картина оставалась неподвижной, потом полосы начинали быстро перемещаться, накладываться, нижняя часть лучей меняла цвет с зеленого на розовый и фиолетовый. В некоторых местах сияние было так ярко, что почти равнялось свету Луны. Все вышли на палубу и восхищались причудливой игрой света. Больше всего это похоже на торжественную музыку, исполняемую большим симфоническим оркестром.

Насколько я помню, северное сияние — это свечение ионосферы под действием космических лучей.

Мое письмо стало похоже на дневник. Придется продолжать в том же духе.

Сегодня 14 сентября. Два дня назад мы закончили работу в проливе. Два ночных профиля пришлось повторить, аппаратура давала сбои во время северного сияния. Затем сделали девиацию, то есть изобразили розу ветров диаметром три мили. Это для проверки приборов. Затем направились на юг, где возле залива Лаврентия нужно пройти еще пять профилей. Работы на сутки, и пойдем в Петропавловск.

По пути нас снова прихватил шторм. С большим трудом дошли до берега, и встали на якорь. Ветер с берега, но очень сильный. На берегу поселок Нуняма. До него два кабельтова, и нам видно его очень хорошо. Там стоят на вид новые домики на две семьи, ровными рядами, около сорока штук, но в поселке нет ни одного человека. Нет ни кошек, ни собак, их можно было бы заметить даже без бинокля. Поселок брошен, и никто из нас не знает, почему. А картина жуткая.

От нашей стоянки хорошо видно поселок Лаврентия, до него миль восемь, так что нельзя сказать, что Нуняма изолированный поселок. Мы знаем, что раньше он был обитаем.

Ветер усилился, анемометр зашкаливает, последнее деление на нем 30 метров в секунду. Это уже ураган. Якорь уже не может удержать судно, ползет. Два раза меняли стоянку, в надежде найти более вязкий грунт. Сейчас встали на два якоря, хотя это нежелательно, потому что они могут перепутаться, если ветер переменит направление. Два якоря тоже ползут, но медленно. В заливе Лаврентия, у входа в который мы стоим, ожидают погоды пять судов. Один из них, "Николай Островский", ветром вынесло на мель. Это большое грузовое судно, нам видно его в бинокль. Мы слышим его переговоры с берегом и с другими судами. Пока особой опасности нет, небольшая течь в машинном отделении. Третьи сутки ветер не утихает, и ему не могут оказать помощь. Потихоньку сползаем в море, ждем закат солнца, после заката часто ветер начинает стихать.

Пришлось ждать еще сутки, пока ветер немного стихнет, а потом мы пошли в бухту Провидения, потому что у нас закончилась вода, ее давали только на камбуз. В бухте скопилось много судов, они тоже ждут воду и топливо. Швартоваться невозможно, в этой бухте ветер, как в аэродинамической трубе: на севере низкий берег, на юге вход в бухту, а на востоке и западе крутые высокие горы. Как только здесь люди живут? Мрачные скалы, и ни одной травинки, совершенно нет зелени.

Стояли в бухте пять суток, под конец вода закончилась окончательно, чай не пили даже, потому что трое суток еще был шторм. К этому времени, и продукты подошли к концу. Когда утихло, взяли воду и продукты, а потом еще двое суток стояли в очереди за топливом.

В заливе Креста осталось три профиля, мы их закончили, а потом вернулись к Верблюжьему мысу снимать посты, но оказалось, что там уже никого нет, их давно снял "Агат". Так что зря мы прогулялись. А ночью снова заштормило, капитан не рискнул идти. Сейчас идем в Эгвекинот, там выгрузим оборудование, и пойдем уже в Петропавловск. В начале октября будем дома.

Одичал я за этот рейс, даже не знаю, как покажусь на глаза моей милой Катеньке. Помнишь, Робинзон вместо того, чтобы броситься в объятия людей, которых он так долго ждал, стал прятаться, и следить за ними, когда они появились на острове.

Катенька, а ты меня встретишь в аэропорту? Меня обычно никто никогда не встречает, потому что я всегда приезжаю неожиданно. Мне всегда это нравилось, но нашу с тобой встречу я представляю себе именно в аэропорту. Я догадываюсь, почему это: моего терпения хватит только до аэропорта, а потом я умру, если немедленно тебя не увижу.

Следующее письмо будет уже из Петропавловска, куда мы пойдем сегодня или завтра.

Привет твоим родителям и Аленке. Всего хорошего тебе, моя любимая, нежно тебя обнимаю и целую много раз. Твой Миша".