Морская инквизиция: Мир колонизаторов и магии

Рассмотрев себя и подавив в себе желание, бухнуться лицом прям в студёный мрак воды, я аккуратно зачерпнул воду глиняной плошкой, и понёс её обратно, в далеко выставленной вперёд руке. Не пройдя и двух шагов, плошка была выбита у меня из рук пиратом, хорошо, что не разбилась. Я просто успел её удержать в своей руке, ожидая подлости, но воду спасти не удалось.

Волна ненависти, поднялась в моей душе. Скоты, сволочи, подонки, смерды, христопродавцы, самые страшные проклятья, были готовы сорваться с моего языка, но все они были бесполезны, все! Хозяином положения сейчас был не я. А эти подонки, дорвавшиеся до власти. Но ничего, мы посмотрим, кто кого. Клянусь, я не забуду этого. Я буду жить, вопреки вам, и я ещё поквитаюсь с вами.

Всё это я сказал про себя, закрыв на время свои глаза, а потом, встретился ими с глазами этих пиратов, которые изучающе смотрели на меня. Ни слова не говоря, я опять вернулся к колодцу, и даже не пытаясь выпить воду, снова зачерпнул её глиняной плошкой. Да, я попытался всколыхнуть в себе магию, но она молчала. Какое-то движение всё-таки мне показалось, но только лишь показалось. Мне нужен был наставник, но где его сейчас взять?

А пока я должен помочь другим, чтобы потом, помочь себе. Набрав воду, я снова пошёл на выход. Сделавший было ко мне шаг пират, был остановлен окриком другого.

– Оставь его Джим, пускай идёт. Мы с ним заключили договор, и будем его соблюдать. Пока он не будет пить, пускай носит воду детям, или ты за него пойдёшь сам. Они должны жить. Мы за них ещё не получили выкуп, а наш «адмирал» сумеет ещё выбить его из их мужей и отцов, которые прячутся по окрестностям. Жалкие трусы!

– Ха, Джек, ты не прав, они не трусы, просто никто из них не умеет так стрелять из ружей, как мы и французы. Не зря Морган, привлёк их с нами, у них врождённые магические способности к меткости. Испанцы были просто бессильны нам противостоять.

– Ты прав Джим, но так будет не всегда, скоро приплывут их маги и их лучшие солдаты, нам надо спешить обратно. Чего стоишь, пошёл вон, – это уже крикнули мне, на мгновенье растопырившему свои уши, которыми я внимательно слушал то, что говорили эти пираты. Вздрогнув от этого окрика, я пошёл дальше.

Донеся до девочки воду, я напоил, сначала её, а потом и многих других детей. Мне позволили сделать ещё три рейса, пока очередная плошка с водой, не полетела мне прямо в лицо, залив её прохладной водой.

– Ну вот, маленький кабальеро, теперь и ты напился, – рассмеялись пираты, – хватит носить воду, мы выполнили свой уговор и даже тебе дали напиться, разве не так?

И они со смехом заглянули мне в лицо. Я ничего не сказал. Молча облизнув губы и стерев влагу с лица, я отправился к остальным. Но теперь мне не пришлось сидеть с краю, наоборот, меня подхватили руки взрослой женщины, и начали гладить по голове.

– Как тебя зовут?

– Я, Эрнандо Хосе Гарсия-и-Монтеро, чётко, как робот оттарабанил я.

– О, ты же сирота. Твоя мать погибла, бедняжка в самом начале штурма. Многие видели, как её… и она внезапно осеклась, поняв, что не стоит травмировать психику подростка.

Взглянув на неё, я всё понял по её глазам. Твари, ненавижу. Слишком много долгов, слишком много. Мне нельзя умирать, только не сейчас, когда количество долгов пиратов передо мною, только растёт. Не сейчас.

Глава 3. Доминиканец

Одна из разосланных для поимки беглецов партий пиратов, вернулась с добычей. С собой они привели группу монахов и доминиканского священника падре Антонио. Это был полноватый человек среднего роста с круглым добродушным лицом и носом картошкой, над которым блестели острым умом карие глаза.

Ему не повезло, он был захвачен врасплох, и не смог отбиться от группы пиратов. Был он магом-артефактором, но знаниями обладал в основном для проведения исследований климата и природы, а не для боевой магии. Убивать людей ему претило, не для того он учился в лучших университетах Европы на богословских и природоведческих факультетах, чтобы потом заниматься уничтожением себе подобных.

Да, доминиканцы, боролись со всякой ересью, и были инквизицией, назначенные римским папой, но одно дело бороться с опасными ересями и проявлениями чёрной магии, а также людоедскими учениями, вроде индейских ритуалов человеческих жертвоприношений, а другое дело, грабить и убивать ни в чём не повинных людей.

Не сталкиваясь до этого с пиратами, он надеялся на их благородство и веротерпимость, но просчитался. Да и откуда ему было знать, что основная масса людей шедших в «береговое братство» были отчаявшимися людьми, годами не видевших женщин на своих островах, и на кораблях, бороздивших океаны, и происходившие из самых низов плебса.

Но не только это влияло на них. Большинство были разбойниками и бандитами, бежавшими от правосудия в Новый свет. Ну, а море никогда не прощало никого, и моряки, болтаясь в своих кораблях-бараках, и будучи жертвами командиров, боцманов, провиантмейстеров и прочих, только ожесточались и, озлобляясь, мёрли от голода и болезней, как мухи.