Морская история казачества

Он имел медаль «За поход в Китай 1900 года», орден — «Персидская Звезда», за перевозку через Каспийское море самого шаха, с семейством, придворными и гаремом. От царского правительства — орден Святого Станислава 3-й степени. В его биографии был забавный период, когда он покомандовал яхтой «Астарта», принадлежавшей петербургскому купцу-миллионеру Брусницыну. Кутила и выпивоха, тот куражу ради перекупил яхту у наследника шведского престола. А потом выгнал и самого Лухманова!

Дмитрий Афанасьевич был писателем-маринистом (очеркистом), автором ряда книг, посвященных морю и парусному спорту. Он принял советскую власть, стал старейшим капитаном торгового флота СССР, орденоносцем. Но всю жизнь гордился тем, что принадлежал к «морскому сословию — казачеству».

Глава 13. Под Андреевским флагом (казаки на службе в Императорском регулярном флоте России)

В сравнении с предыдущими главами — эта оказалась самой трудоемкой по сбору исторических фактов. Если сравнить составление истории казачества как морского сословия с процессом золотодобычи, то изучение периода XV–XVII веков — это «золотые пласты». История морских казачьих Войск — Азовского и Черноморского — это «золотые жилы». Поиск же казаков в «толщах» биографий тысяч чинов Морского ведомства Российской империи напоминал просеивание кубометров пустой породы с надеждой находки если не самородка, то хотя бы золотой песчинки.

Ознакомление с послужными списками царских офицеров по флоту или Адмиралтейству, хранящимися в Российском Государственном Архиве ВМФ, мало что дает. Ну и что, если в графе «Из какого звания происходит и какой губернии уроженец» написано, что из потомственных дворян Области Войска Донского и родился в Новочеркасске? Это еще не означает автоматически, что сей моряк — из донских казаков. Яркий пример тому — старший лейтенант флота, исследователь Арктики Георгий Яковлевич Седов. Он родился в хуторе Кривая Коса на берегу Таганрогского залива, в Области Войска Донского. Окончил мореходные классы Ростова-на-Дону. Но к донскому казачеству не имел никакого отношения. Его отец — Яков Евтеевич — выходец из государственных крестьян Полтавской губернии. И на Дону он числился в списках иногородних.

Другой пример — князь Михаил Борисович Черкасский, контр-адмирал. Фамилия «казачья» и родился в столице Донского Войска — Новочеркасске. Но, увы, к донским станичникам сей представитель древнего аристократического рода, известного в Московии еще в XVI веке, не относится.

В то же время стоит вспомнить судьбы казачьих атаманов-адмиралов XVIII века: Чепеги, Белого… До — возрождения Запорожского Войска в виде Черноморского они были предводителями дворянства Херсонской и Екатеринославской губерний. Должности эти были выборными, а могло это случиться лишь оттого, что сами дворяне-выборщики были сплошь из запорожских офицеров, получавших в тех землях имения. А потомки казаков Азовского Войска — расселившиеся и в Херсонской губернии? Можно ли, прочитав в послужном списке иного офицера Морского ведомства, что он «происходит из потомственных дворян Херсонской (Таврической, Екатеринославской) губернии», считать его казаком? И да, и нет. Земли в тех губерниях при выходе в отставку получали и офицеры неказаки. Как в Областях Войск Донского, Кубанского и Терского. Это во-первых. А во-вторых, быть казаком — это не только помнить, кем были дед и прадед, но и самому жить и служить по казачьим законам и традициям.

И далеко не каждый из потомков казаков громко афишировал свое происхождение в офицерской кают-компании. И уж тем более не убеждал в этом писарей канцелярии Главного Морского штаба, заполнявших формуляры их послужных списков. На то были веские причины.

Уравнение казачьих офицерских чинов с общеармейскими произошло только в 1798 году, при Павле I. Немногим ранее казачье дворянство приравняли к общероссийскому. Недворян в офицерскую среду флота прекратили принимать после смерти Петра I. Следовательно, если юноша в XVIII веке причислял себя к казачеству, попасть в регулярный флот ему было затруднительно. Да и не было особой охоты, так как все знали о драконовских, бесчеловечных порядках, царивших на палубах кораблей и в экипажах петровского флота. Некоторое исключение составляли потомки малороссийского казачества, но, видимо, оттого, что ко второй половине XVIII века оно исчезло как обособленная организация.

Военный регулярный флот — это ведь военная служба. А она казаку предопределялась в кавалерии или в конной артиллерии. На худой конец в пластунах (казачьей пехоте) или в инженерных частях — в саперах. Выйти из казачьих сухопутных войск часто означало выход из казачьего сословия, что долгое время было запрещено законами Российской империи. В сухопутных войсках русской армии казаков обзывали с пренебрежительной иронией — «казачки», словно мальчиков на побегушках в панских имениях.