Морская политика России 80-х годов XIX века

Ввиду грозящей внезапным началом войны неопределенности политического положения в Европе, под которой он, видимо, понимал напряженность франко-германских отношений и перманентную нестабильность на Балканах, А.А. Пещуров предложил строить корпуса кораблей на отечественных верфях, но часть механизмов и материалов, по причине высокого их качества и сравнительной дешевизны, считал целесообразным закупить за границей, где думал заказать и образцы новых миноносцев. Учитывая же наличие у судостроительных предприятий России на Балтике и в Черном море всего семи стапелей для крупных судов, продолжительность и стоимость работ на которых министерству была известна, управляющий установил двадцатилетний срок выполнения кораблестроительной программы. Всего, включая мелкие суда для Каспия и Белого моря, предстояло построить 95 кораблей общей стоимостью свыше 215 млн руб. При нормальном годовом бюджете около 29,5 млн руб. Морское министерство могло выделить на эти цели в 1882–1902 годах до 102 млн руб. и нуждалось в сверхсметном ассигновании еще 114 млн руб [166].

Записка А.А. Пещурова стала по сути дела сводом идей, высказанных в разное время А.А. Поповым, И.А. Шестаковым, Н.М. Чихачевым, С.С. Лесовским, Г.И. Бутаковым, Н.В. Копытовым и другими адмиралами и офицерами. Видимо, ее можно считать выражением сформировавшегося к началу 80-х годов XIX века коллективного мнения большей части командного состава флота по некоторым вопросам стратегии и судостроения. Впрочем, полного единодушия среди этого большинства, конечно, не было.

Опыт Гражданской войны в США 1861–1865 годов и Русско-турецкой войны 1877–1878 годов показал перспективность минного оружия, энтузиасты которого поторопились объявить о скором конце господства броненосцев на морях. В печати появились статьи с призывами отказаться от их строительства в пользу миноносцев и крейсеров. Видимо, сомнения в целесообразности расходов на броненосцы испытывала и флотская верхушка: еще в декабре 1879 года А.А. Пещурову и С.С. Лесовскому пришлось доказывать беспочвенность таких сомнений великому князю Алексею Александровичу [167].

А в марте — начале апреля 1881 года, когда работа над судостроительной программой близилась к окончанию, по приказанию А.А. Пещурова адмиралам и офицерам были разосланы специально отпечатанные брошюры: «Вопрос о постройке новых броненосцев в Италии», написанную адмиралом И.А. Шестаковым, а также «О значении броненосных судов для германского флота» и «О северном германском союзном флоте», вышедшие без подписи, но принадлежавшие, скорее всего, перу Н.А. Неваховича [168]. Последние брошюры должны были не только обосновать значение броненосцев, но и обратить внимание моряков на быстрое усиление германского флота. Вслед за ними по тем же адресам отправились литографированные копии записки А.А. Пещурова от 26 апреля.

Не все еще адмиралы успели получить их, как в Петербурге произошли события, предвещавшие близость кадровых перемен в Морском министерстве. Начались они вскоре после убийства 1 марта 1881 года народовольцами императора Александра II. Для моряков не было секретом, что взошедший на престол под именем Александра III наследник цесаревич весьма критически относился к сложившимся «под шпицем» порядкам. Разумеется, этим не замедлили воспользоваться заинтересованные в переменах лица. Едва 2 марта высшие военные и гражданские чины империи принесли в Зимнем Дворце присягу на верность государю, как 3 и 4 марта главный командир Санкт-Петербургского порта, вице-адмирал Г.И. Бутаков препроводил в канцелярию министерства доклады руководимой капитаном 1 ранга Н.В. Копытовым конторы над портом, от 12 и 25 февраля, с обоснованием необходимости снижения цен на корпус фрегата типа «Минин» и паровые машины, строившиеся на Балтийском заводе [169].

Завод, одно время принадлежавший английскому акционерному обществу, в 1876 году преобразованному в русское, контрольный пакет акций которого выкупило Морское министерство, пользовался значительной свободой и покровительством великого князя Константина Николаевича. Его директор, М.И. Кази, сумел сохранить не только многих инженеров-англичан, но и налаженные связи с британскими поставщиками, у которых, по сути дела в нарушение законов об употреблении в судостроении исключительно отечественных материалов, закупал сравнительно дешевые железо, сталь и готовые механизмы. Балтийский завод постоянно получал заказы, и хотя качество, как и сроки исполнения оставляли желать лучшего, к началу 1880-х годов оказался единственным предприятием министерства, способным строить наряду с корпусами кораблей машины большой мощности. В его оборудование, судя по всему, через посредство князя Э.А. Ухтомского было вложено до четверти миллиона рублей из личных средств генерал-адмирала [170].

Данное обстоятельство и непрерывная практика позволили настолько наладить производство, что конкуренция с заводом стала весьма трудной не только для казенных, но и для частных российских предприятий.