Морская политика России 80-х годов XIX века

Подготовка первого десантного учения, задуманного И.В. Гурко в 1883 году, к лету 1885 года, несомненно, под влиянием весенней военной тревоги, завершилась. 20 июня командующий войсками Одесского округа, генерал Х.Х. Рооп утвердил «Инструкцию для перевозки войск морем», содержавшую общие указания по организации этого важного этапа Босфорской операции. 27 июня начальник штаба округа, генерал-майор барон А.Б. Вревский, сообщил А.А. Пещурову что в первой половине сентября состоятся большие маневры войск Одесского и Бендерского лагерных сборов, с высадкой десанта в составе 51-ro Литовского пехотного полка, эскадрона и батареи, которые будут перевезены из Севастополя к устью Днестра на зафрахтованных шхунах РОПиТ. А.Б. Вревский просил назначить командующим десантной флотилией капитана 2 ранга барона К.Р. Бистрома и поручить ему предварительную рекогносцировку побережья. А.А. Пещуров удовлетворил его просьбу, а состоявшаяся 26–28 июля на пароходе «Сулин» рекогносцировка позволила выбрать подходящий для высадки участок у деревни Люстдорф, близ Одессы[604].

Утром 27 августа началась погрузка на пароход «Царь», шхуны «Волга» и «Кубань» людей, лошадей и имущества. По расчету времени предполагалось окончить ее к 18 ч, но из-за недостатка грузчиков, замедлявшего работы, справиться удалось только к 20 ч, и в 23 ч суда вышли в море. На переходе пехоту укачало, а по прибытии на место утром 29 августа начальник десанта, усмотрев небольшой бурун у берега, решил отложить высадку. Тем временем, присоединившийся было к отряду корвет «Воин», шлюпки которого входили в число высадочных средств, ушел из-за неисправности котлов. Несколько часов суда отряда выжидали улучшения погоды, но ветер все крепчал, и наблюдавший за учением с берега Х.Х. Рооп приказал им перейти в более защищенное от волн место[605].

Наконец, в 15 ч приступили к высадке, продолжавшейся до 19 ч 30 мин. Позднее, 7 сентября, очевидец десантирования, директор РОПиТ Н.Ф. Фан-дер-Флит, писал, что высадка, «строго говоря, не удалась: несмотря на продолжительные приготовления, избрание хорошо знакомого и вполне удобного берега, отсутствие сопротивления неприятеля, зыбь средней силы и таковой же прибой не дали возможности выполнить задание»[606].

Вместе с тем, он находил эту неудачу полезной, надеясь, что она успокоит «зорко следящих за нами иностранцев» и в то же время обогатит собственные войска ценным опытом. Так же смотрел на нее и К.Р. Бистром. П.С. Ванновский 3 октября писал И.А. Шестакову, что причины неудачи «в самой новизне дела и неизбежно с нею связанных: недостаточной подготовке личного состава руководителей и неуверенности в тех средствах, которые были подготовлены». Поэтому военный министр считал необходимой «некоторую постоянную практику в разрешении этой задачи», с чем адмирал целиком согласился[607].

Видимо, именно с этими учениями И.А. Шестаков связывал начало «исполнительного фазиса черноморского вопроса». Однако они показали, что Босфорская экспедиция требует продолжительной и тщательной отработки всех деталей и что высадка на черноморское побережье, считавшаяся предпочтительной, зависит от погодных условий. Быть может, их итог удержал Александра III от вмешательства в болгарские события.

Несомненно, Филиппопольский переворот 6/18 сентября 1885 года застал врасплох не только российскую дипломатию, но и вооруженные силы. Недаром в письме Н.Н. Обручеву из Фреденсборга, от 12 сентября, император назвал движение за присоединение Восточной Румелии к Болгарии нежелательным «в настоящую минуту» и подчеркнул: «По моему, у нас должна быть одна и главная цель: это — занятие Константинополя, чтобы раз навсегда утвердиться в проливах и знать, что они будут постоянно в наших руках», — признав при этом: «Что касается собственно проливов, то, конечно, время еще не наступило, но надо нам быть готовыми к этому и приготовить все средства»[608]. В том же направлении царь ориентировал и Министерство иностранных дел.

Объединение Болгарии вызвало широкий резонанс в Европе. Не прошло и месяца, как сербское правительство, первым порывом которого было совместно с Грецией отобрать у Турции Македонию, отказалось от этой идеи и при поддержке Вены потребовало от Софии передачи приграничных Радомирского, Брезникского и Трнского округов. 7/19 октября министр иностранных дел Австро-Венгрии, Г. Кальноки, запросил мнения Н.К. Гирса[609].

Российское правительство отвергло возможность территориальных уступок Болгарии в пользу Сербии и отказалось от переговоров по этому вопросу, однако в защиту болгар не выступило и никак не повлияло на подготовку князя Милана Обреновича, подстрекаемого австрийским посланником Р. Кевенгюллером, к достижению своей цели военным путем.