Морская политика России 80-х годов XIX века

В начале сентября 1879 года в Ливадии состоялось совещание Н.К. Гирса, военного министра графа Д.А. Милютина, министра императорского двора и командующего императорской главной квартирой графа А.В. Адлерберга и П.А. Сабурова под председательством Александра II. На совещании было решено заключить договор с Германией, облегчающий решение важнейших государственных задач. С.Д. Сказкин, опираясь на утверждения П.А. Сабурова, писал о том, что Д.А. Милютин настоял на внесении в заключения совещания пункта, гласившего: «Необходимо установить идеальную цель, но ясную и точную, к достижению которой нужно было бы направить нашу политику. Эта цель — овладение проливами в случае, если обстоятельства приведут к уничтожению турецкого государства в Европе»[57].

Карта участка пролива Босфор. РГАВМФ Ф. 417. Оп. 1. Д. 111. Л. 122

Данное высказывание вполне согласуется с прослеживаемой в литературе эволюцией взглядов Д.А. Милютина от поддержки планов радикального решения Восточного вопроса в начале 1878 года к стремлению ограничиться мерами по предотвращению вторжения иностранных военных флотов в Черное море, что, заметим, подразумевало и оккупацию хотя бы части Босфора[58].

Позиция же П.А. Сабурова, назначенного послом в Берлин, таких изменений не претерпела. Он и позднее, в письме Н.К. Гирсу от 14/26 января 1884 года продолжал говорить о программе, «утвержденной в Бозе почившим Государем в 1879 году» и предписывавшей «сосредоточить все наши усилия и приготовления на главный вековой интерес России: занятие проливов, чтоб иметь в руках ключ Черного моря. Направить одновременно на эту цель нашу военную, морскую, финансовую и дипломатическую деятельность»[59].

Однако, судя по цитируемым С.Д. Сказкиным положениям ноябрьских 1879 года записок П.А. Сабурова, достижение данной цели представлялось ему возможным лишь в неопределенном будущем и ставилось в зависимость от внутреннего положения и внешней политики Турции, а также от действий Англии. В свою очередь Гирс на страницах записки от 26 октября 1879 года говорил о том, что подготовка к возможному «нападению на заранее известного противника» предполагает «спокойное ожидание» развития событий, при котором необходимо «поддерживать добрые отношения с Турцией, чтобы она не бросилась в объятия Англии». Видимо, следует признать, что Д.А. Милютин, П.А. Сабуров и Н.К. Гирс, при некоторых различиях во взглядах на исторические задачи России вообще и на условия актуального тогда союза с Германией в частности, сходились во мнении о необходимости подготовиться к вероятному распаду Османской империи, чтобы пресечь казавшуюся неизбежной в этом случае со стороны Англии попытку овладеть проливами[60].

Записки, составленные П.А. Сабуровым и Н.К. Гирсом осенью 1879 году, свидетельствуют, что подготовка, в числе прочих мер, подразумевала и создание на Черном море транспортного флота, достаточного для переброски к Босфору в любой момент 20-тысячного корпуса или «значительной армии». Отметим, что речь в данном случае, как и позднее, шла прежде всего о пароходах РОПиТ и Добровольного флота, пригодных для перевозки десанта. Однако в тот период эти общества не имели прямого отношения к Морскому или Военному министерствам, перед которыми, в свою очередь, задача развития транспортных средств не ставилась. Вместе с тем, крупная десантная операция без боевого охранения и огневой поддержки, при подавляющем превосходстве турецких военно-морских сил была крайне рискованной. И морское, как отчасти и сухопутное, начальство понимало необходимость использования броненосцев, быстроходных разведывательных судов, мореходных миноносцев и канонерских лодок. Но ни в 1879, ни в 1880 году, никаких изменений в планах военного кораблестроения на Черном море не произошло. Более того, Министерство финансов и Государственный контроль по-прежнему всячески старались сократить соответствующие ассигнования, и Морскому министерству с трудом удавалось отстоять основную их часть[61].

Глава 3 Российский Военно-Морской Флот в начале 1880-х годов

Таким образом, к началу 80-х годов XIX века российский флот под давлением экономических факторов и в силу недостаточной координации планов различных ведомств продолжал развиваться в рамках концепций, выработанных еще до войны с Турцией и не учитывавших изменений, которые претерпела военно-политическая ситуация в бассейнах Черного и Средиземного морей по ее окончании. Более того, фактическое положение не соответствовало и требованиям этих концепций. Как и четверть века назад, в структуре морских сил абсолютно доминировал Балтийский флот, представлявший собой, по сути дела, единственный инструмент для решения внешнеполитических задач государства. Каковы же были его возможности? Для ответа на этот вопрос следует уточнить численность боеспособных кораблей и систему их базирования, привлекая помимо известного справочника С.П. Моисеева и другие источники.