Морская политика России 80-х годов XIX века

Адмиралу предписывалось непременно указывать в рапортах на обнаруживающиеся недостатки порта, что он и делал, касаясь местного адмиралтейства, к вопросу же снабжения П.Н. Назимов отнесся по-своему.

Получив назначение, П.Н. Назимов, в отличие от многих предшественников, отправился в Тихий океан не на французском пароходе, а на крейсере «Адмирал Корнилов». По пути ему довелось столкнуться со множеством отрицательных черт как консулов, так и поставщиков. Обратив на них внимание, он писал Н.М. Чихачеву 29 января 1890 года: «Цены на продукты поднимаются только для приходящих военных судов всех наций известной кастой лиц, которые специально следят за военными судами, так например, в Сингапур приезжает родственник известного Вам еврея Гинцбурга, который не имея никакого торгового заведения заявляет себя официальным поставщиком русских военных судов и этим способом заставляет одного из настоящих контракторов поставщиков принять его в долю, вот этот % добавочного компаньона и есть возвышенная ценность»[719].

Несомненно, описанный случай повлиял на отношение П.Н. Назимова к самому М.А. Гинсбургу, а также и к планам снабжения им эскадры в японских портах против которых адмирал решительно возражал, в связи с чем дело было отложено в долгий ящик.

Заметим, что, отвергая услуги М.А. Гинсбурга, который был крупным торговым посредником, П.Н. Назимов считал возможным наладить заграничное снабжение через агентов Добровольного флота, которым он предлагал передать консульские обязанности. Такая мера обещала повысить эффективность консульской службы, но агенты при этом по-прежнему были бы посредниками между поставщиками и судовыми ревизорами, действуя из расчета 2 % консульского вознаграждения. Во всяком случае, проблема снабжения крейсеров в военное время оставалась неразрешенной, отчего едва ли не все планы операций Тихоокеанской эскадры повисали в воздухе, и быть может первыми — составлявшиеся лично И.А. Шестаковым.

Трудно сказать, когда и под каким влиянием управляющий стал задумываться об изменении укоренившегося представления о крейсерской войне, как действиях исключительно на торговых коммуникациях противника, о чем не раз писал Л.П. Семечкин. Очевидно, толчком к этому послужило знакомство в июне 1886 года с Гонконгом, высадку в тыл укреплений которого И.А. Шестаков счел вполне возможной. 16 октября 1886 года по приказанию Н.М. Чихачева П.П. Тыртов запросил у А.А. Корнилова дополнительные сведения о местах расположения и вооружении береговых батарей Гонконга, исполнимости маневра в обход их, численности гарнизона и ориентировочной продолжительности его сопротивления[720].

В ответ адмирал прислал при рапорте от 4 апреля 1887 года составленную лейтенантом И.В. Будиловским записку с фотографиями укреплений и изложением трех вариантов овладения ими, и подтвердил, что «расчет на действие десантом против английских колоний вообще имеет основание», так как все фортификационные сооружения предназначены для защиты от нападения с моря, а гарнизоны невелики: в Гонконге — 1500 человек, Сингапуре — 800, Коломбо — 800, Пенанге — 200, и усилить их трудно, особенно в случае наступления российской армии на Индию.

А.А. Корнилов полагал, что «для десантной экспедиции, о которой идет речь, численностью не более 6000 человек, нужно три или четыре парохода типа "Paris", зафрахтованного в настоящее время для доставления войск во Владивосток из Одессы. С подобными судами, обладающими скоростью от 14 до 15 узлов, с большою вероятностью возможно избегнуть встречи с неприятелем в море и уйти от него, в особенности если экспедиция будет организована быстро, с соблюдением секрета и направится необычным путем к своей цели, под прикрытием двух или трех военных судов. Предположив даже, что англичане узнают о наших предположениях, так и это с худой стороны принесет немалую пользу, заставив неприятеля держать отряды в крейсерстве вблизи своих портов, чрез это нашим крейсерам откроется более широкий простор в океане»[721].

Правда, рассуждения А.А. Корнилова не выходили за рамки того «решения отвлеченных стратегических задач», о котором он позже писал В.П. Шмидту. Возможно, командующий эскадрой до приезда И.А. Шестакова летом 1886 года на Дальний Восток и не задумывался над перспективами набеговых операций. Ведь донося рапортом от 27 января 1886 года генерал-адмиралу о фортификационных работах в Адене, Коломбо и Сингапуре, он отнюдь не подчеркивал уязвимости укреплений для удара с тыла[722]. А признав в рапорте от 4 апреля 1887 года возможность десантных экспедиций в английские колонии, не настаивал на их подготовке.

Береговая батарея в Амое; на заднем плане — фрегат «Владимир Мономах» РГАВМФ. Ф. 417. Оп. 1. Д. 318. Л. 62Б/5