Морская ведьма

– В тебе куда больше человеческой крови, дитя моё, чем мне бы хотелось, – с грустью вздохнул царь нагов. – Но, так или иначе, я готов выполнить твою просьбу. Спасать жизни – не отнимать их. Против этого я ничего не имею.

Глава 4

Фабиан был вне себя от ярости, стыда и боли. Если бы здесь и сейчас проклятая ведьма оказалась в его власти, он бы стёр её в порошок! Если бы смог, конечно.

Никогда ещё он не чувствовал себя таким беспомощным и никчёмным. Никогда не был в такой дикой, бессильной ярости. Никогда не приходилось ему переживать полное, фатальное поражение.

В-первых, он поддался на провокацию колдуньи, как глупый мальчишка, не сумев противостоять её чарам. Нет, в вожделении, что проклятая сука в нём вызвала, колдовства не было – в этом он мог поклясться. Но он выставился полным идиотом! Изменил Разии, и, что гораздо хуже, ничего не сумел этим добиться. Коварная баба просто посмеялась над ним. Она его поимела.

Последним штрихом к унижению, приводящему в отчаяние, стало то, что посреди болота Фабиан стоял нагой, как в день рождения. Было в этом что-то, чего не описать словами – будто с него символически содрали кожу. Ведь даже купаясь, он полностью обнажался редко, привычно прикрывая наготу то халатом, то полотенцем, то водой с мыльной пеной.

Не каждый человек умеет носить собственную наготу красиво, с достоинством, как не каждому из нас дано познать себя без прикрас и самообмана. Человек прикрывает чресла одеждами, истинные помыслы – словами. Оставшись без покровов, он чувствует себя уязвимым.

В сердце Фабиана ярким пламенем полыхали обида и ярость. Холод, острыми иглами вонзившийся в плечи, обнажённый мускулистый живот, съёжившийся от стужи член, лишь жарче распалял его злость, заставляя рычать от отчаяния.

– Придёт время, я тебя уничтожу! Если выберусь отсюда, если выживу – убью тебя, нечестивая тварь!

Земля под обнажённой ступнёй была ледяной. Её липкие пальцы оборачивались вокруг ступни и тянули вниз, заставляя утопать по самую щиколотку в грязной, вонючей жиже.

Вскоре ненависть ушла из сердца молодого человека, уступив место апатии. Ему точно отсюда не выбраться. Он понятия не имел, куда идти, в какой части болота он находится, в каком направлении ему двигаться дальше.

Что ж? Он сделал всё, что смог, но, увы, потерпел поражение. Если он сгинет сейчас в этой вязкой трясине, никто никогда не узнает, что именно произошло между ним и проклятой Морской Ведьмой. О том унижении, через которое она заставила его пройти, играючи похитив его самоуважение. О том, как он был жалок в этот момент. А главное, ему не придётся бессильно смотреть на гибель Разии, не будучи в силах предотвратить печальный финал.

Зубы Фабиана уже начали выбивать звонкую чечётку от холода, ноги и руки теряли чувствительность.

Как странно, что, пребывая в благополучии, ты не понимаешь всю ценность тепла и еды; не осознаёшь весь ужас холода и голода до тех пор, пока не столкнёшься с ними лично.

На мгновение возникло искушение сделать шаг в сторону, в топь, и завершить этот день бесславно, но быстро. Но всё, во что Фабиан привык верить с детства, восставало в нём против подобной трусости. Он давно научился бороться со страхом смерти, но он никогда не делал добровольно и шага ей навстречу.

Словно ободряя подобный образ мыслей, между двумя холмами впереди воссиял свет, а когда погас, на сухом можжевельнике осталась лежать его одежда, сложенная аккуратной стопкой.

Фабиан радостно рванулся вперёд, даже не думая о том, что это может быть ловушкой. На его счастье (как говорил его старший брат – дуракам везёт) никаких препятствий не возникло.

Одежда была чистой и тёплой, словно только что из-под утюга. Но самое главное, рядом лежало его верное оружие: лук, колчан со стрелами, верный меч.

Стоило натянуть стёганку на тело, холод сразу же отступил. Справиться с доспешной курткой и всеми её тесёмками без слуги оказалось не так-то просто, но в итоге нашитые пластины кольчуги легли на боевой камзол как влитые. Вместе с одеждой и оружием к рыцарю вернулся боевой дух. Подняв длинную палку, чтобы пробовать дорогу перед собой, он решительно двинулся вперёд, в надежде отыскать торную тропу и вернуться к своим.

Вскоре земля под ногами почти высохла, да только путь не сделался легче. Чаща выглядела непролазной, вековые деревья закрывали небо, мешая ориентироваться. То и дело то какая-нибудь мокрая ветка норовила хлестнуть по лицу, то широкие корневища, выползая прямо под ноги, мешали идти, оплетясь вокруг щиколотки. С неба начал моросить дождь, словно в довесок к остальным удовольствиям.

В какой-то момент Фабиан приметил за буреломом заброшенную, едва приметную тропинку. Когда-то, наверное, она была довольно широкая, теперь же, усыпанная прелыми листьями, почти затянулась разросшимися кустами.

«Раз есть тропа, пусть и заброшенная, должна же она куда-то вести?», – предположил Фабиан и уверенно двинулся вперёд, крепко сжимая в руке меч.

Вскоре тропинка вывела его к заброшенному селению.