Морские битвы Первой мировой. Трагедия ошибок

Турция теперь принуждена удерживать крупные силы у Константинополя для защиты его от нашего удара и подвозить подкрепления к Эрзеруму долгим и трудным сухопутным путем. Одновременно с этим полным напряжением сил моего ли штаба разработана и вылилась в отчетливые формы организация боевой службы флота, а также связи с флотом крепостей, частей войск и других учреждений, подчиненных командующему флотом только с началом войны. Значение выполненной Черноморским флотом работы, многим теперь неясное, будет, я уверен, оценено, беспристрастной историей. Горячо благодаря своих ближайших помощников — флагманов и чинов моего штаба, а также всех командиров, офицеров и молодецкие команды судов, я должен выделить особо труды инженер-механиков и машинных команд при постоянных походах со стоянками в порту только для приема запасов, все исправления и переборки механизмов успешно производятся ими в море, во время походов.

Способностью нести столь напряженную службу и поддерживать в полной боевой готовности материальную часть своих судов ограниченный в своем составе флот обязан в значительной степени знаниям, опыту и упорному труду инженер-механиков и машинных команд. Приказ этот прочесть при собрании офицеров и команд.

Адмирал Эбергард»

Впечатляющий пример штабного канцеляриста! Не сразу понимаешь, о чем идет речь, хотя в целом адмирал высказывается вполне связно.

Но этот образец красноречия не произвел впечатления на ставку. 28 января флот вернулся в Севастополь, и морской министр адмирал Григорович пригласил Эбергарда в великокняжеский дворец. На следующий день в Севастополь должен был прибыть Николай II для официального посещения Черноморского флота. Но была и неофициальная часть царского визита.

Григорович уведомил Эбергарда, что в ставке недовольны действиями начальника штаба флота и начальника оперативной части штаба (флаг-капитана по оперативной части). Он добавил, что неплохо бы их заменить, и даже порекомендовал конкретных офицеров на эти должности. Эбергард категорически отказался. Он заявил, что полностью несет ответственность за действия флота, и если она найдена неудовлетворительной, то снимать следует его, а не подчиненных ему офицеров.

На следующий день Николай II прибыл на «Георгий Победоносец», служивший штабным кораблем флота. Эбергард сделал официальный доклад о деятельности флота, царь ничего не сказал и лишь поинтересовался его планами на ближайшее будущее. Затем он спросил, имеются ли у Эбергарда какие-либо вопросы.

Адмирал сказал: «Я имею сведения, что в ставке недовольны деятельностью моего начальника штаба и моего флаг-капитана, и мне предлагают их сменить. Но за боевую деятельность флота, Вашим Величеством мне вверенного, отвечаю я один. И если это недовольство действительно существует, я всеподданнейше прошу Ваше Величество заменить меня, и ради России и пользы флоту буду считать это Высочайшей мне милостью».

Царь был очень удивлен и спросил, откуда такие сведения. Адмирал ответил, что это слова Григоровича. Николай поинтересовался у Григоровича, откуда ему стало это известно. Министр обтекаемо ответил, что об этом много говорят в морском министерстве и Петрограде. На это царь заметил, что нельзя верить всем слухам, а Эбергарду сказал: «Я вполне вам доверяю, и я доволен вами и деятельностью Черноморского флота, о чем можете объявить в приказе».

Трещина, порожденная грубой телеграммой Николая Николаевича, продолжала расширяться. Может быть, это было вызвано непониманием ставкой принципов морской войны. От флота постоянно требовал «осторожности» и «обороны берегов». Призрачная вероятность вражеского десанта буквально гипнотизировала ставку. А может быть, это был просто припадки пещерного национализма, которым страдал великий князь.

Начальник оперативной части штаба флота капитан 1 ранга К. Ф. Кетлинский был поляком, а ведь все давно и твердо знали, что «людишек мутят скубенты, поляки и жиды».

Второе столкновение с «Гебеном», 10 мая 1915 года

7 мая русский флот вышел в море, чтобы нанести удар по Угольному району. В состав эскадры вошли броненосца «Евстафий», «Иоанн Златоуст», «Пантелеймон», «Три Святителя», «Ростислав», крейсера «Кагул», «Память Меркурия», «Алмаз», гидроавиатранспорт «Александр I» и группа эсминцев.

9 мая эсминцы «Дерзкий» и «Беспокойный» вошли в порт Козлу и обстреляли портовые сооружения. Они также потопили пароход «Селяник». В районе Эрегли крейсер «Память Меркурия» уничтожил 2 парохода и 27 парусников. В результате активных действий русского флота Турция к этому времени потеряла уже треть своего торгового тоннажа. В 10.00 сообщение об атаке прибыло из Эрегли в Константинополь, но с перепугу местный комендант сообщил, что началась высадка русских войск! «Гебен» немедленно вышел в море и по пути разминулся с русской эскадрой, которая направилась к Босфору для обстрела береговых укреплений.

Последовавшее столкновение показало ошибочность применяемой Эбергардом тактики, но в то же время оно продемонстрировало полное бессилие немцев.