Морские дьяволы

Рискуя повториться, я все же напомню, что главной задачей вторжения наших подводных лодок в Японское море было не только нарушение коммуникаций противника и потопление возможно большего числа японских судов, но главным образом уничтожение веры японцев в способность своих военных лидеров уберечь эти коммуникации от нападения американцев или их союзников. Для японцев отнюдь не было секретом, что от бесперебойного функционирования этих морских сообщений зависит, будет у них продовольствие или нет, ждет их жизнь или голодная смерть, победа или поражение.

Основной фактор войны — высокий боевой дух, желание народа сражаться. А если дух нации подорван, никакие бряцающие оружием военные руководители не в силах будут поднять его. Следовательно, если мы, ударив по судоходству на основных магистралях Японского моря или вдоль береговой черты островов, сумеем убедить японцев в том, что их экономика, зависящая от ввоза, находится под угрозой, то тем самым мы сделаем большой шаг вперед к моменту, когда они захотят выйти из игры и запросят пощады.

Поэтому командирам подводных лодок было приказано торпедировать все, что появится в перекрестии нитей их перископов. Все торговые суда, и большие и малые, считались первоочередными целями. То же самое относилось и к морским грузовым судам, траулерам и даже рыбачьим сампанам, которые рекомендовалось топить артиллерийским огнем. Дело было не в качестве, а в количестве, не в легком запугивании противника, а в создании голода в стране.

«Топи всех! Громи всех!» — таков был приказ тех дней.

Когда ночью 4 июня три подводные лодки первой ворвавшейся в Японское море волчьей стаи всплыли на поверхность после дня, проведенного под водой, и легли на курс, ведущий к берегам Хонсю, Хоккайдо и Сахалина, «личное озеро микадо» показалось им сказочно богатым всевозможной добычей. Медленно тянулись пять дней в ожидании заката 9 июня, когда они могли начать свои атаки. Все это время им приходилось видеть ярко освещенные суда, идущие прямыми курсами и без всякого охранения к берегам, окаймленным гирляндами огней и световыми средствами навигационного определения. Эти огни переливались и сверкали так приветливо и соблазнительно, что у командиров зудели кончики пальцев.

8 июня, на четвертый день этой нечеловеческой пытки, командир подводной лодки «Кревалле» Стейнмец записал в вахтенный журнал: «Еще одно судно в перископе. И какое огромное! Упускать его просто преступление. У меня было сильнейшее искушение подвернуть чуть влево, пальнуть, а возвратившись» в базу, извиниться: «Простите, адмирал Локвуд, но мы чистили торпедный аппарат, и он неожиданно выстрелил».

Кстати, в тексте песни, которую распевали на «Кревалле», были слова «не сдерживайте меня». Правда, за 16 дней действий в Японском море, в котором она прошла 2557 миль, «Кревалле», в сущности, ни разу не сдерживалась, а 14 июня она даже попала в крайне опасное положение. Волнующие подробности этого события будут рассказаны здесь, как и история едва не погибшей подводной лодки «Флайинг Фиш». Но всему свое время.

20. «Сидог» спотыкается

Если бы кинорежиссеру из Голливуда понадобилось создать образ человека, сочетающего в себе качества отважного путешественника, меткого стрелка со стальными нервами и беспощадного охотника за скальпами, ему никогда, еще раз повторяю, никогда не пришло бы в голову избрать для этой роли капитана 3 ранга Эрла Хайдмэна, которому неизменно, чуть ли не с тех пор, как он закончил военно-морское училище в Аннаполисе, сопутствовала удача подводника. Постановщик фильма вряд ли обратил бы внимание на Хайдмэна по той простой причине, что события, в которых он участвовал, зачастую совершенно не походят на картины, рисующиеся нашему воображению.

Эрл Хайдмэн — коренастый человек среднего роста, неторопливый в разговоре и выдержанный в поступках. Будь он в форме или без нее и без своих многочисленных наград, он одинаково выглядит человеком вполне преуспевающим. Его можно принять за кого угодно, начиная от архитектора и кончая зоологом, но никак нельзя заключить, что это офицер, испытавший на себе все превратности морской службы, обладающий недюжинной храбростью и глубоко презирающий всякого рода опрометчивые действия. Именно такие качества и требовались от того, кому предстояло командовать не только подводной лодкой «Сидог» во время ее дерзкого вторжения и действий в заповедных водах врага, но и целой группой «морских дьяволов» из трех стай по три подводные лодки в каждой. И если для выполнения этой задачи у нас нашелся такой боевой моряк, как Эрл, то это крупная удача и для меня лично, и для успеха «операции Барни», и, наконец, вообще для нашего флота. Его подводная лодка была включена в группу «морских дьяволов» перед началом операции вместо подводной лодки «Сихорс», выведенной из строя глубинной бомбой.