Морские досуги №5

Родился в 1949 году в городе Таллине в семье морского офицера. В 1971 году закончил Высшее военно-морское училище радиоэлектроники имени А.С.Попова, служил на противолодочном крейсере «Москва» на Черноморском флоте, потом на тяжелом авианосном крейсере «Киев» перешел на Северный флот, затем на тяжелом авианосном крейсере «Минск» перешел на Тихоокеанский флот. В 1984 году закончил Военно-морскую академию и был направлен в Калининградское высшее военно-морское училище, позднее ставшее Балтийским военно-морским институтом имени Ф.Ф. Ушакова, где преподавал 18 лет. https://voenflot.ru/category/blytov-viktor-aleksandrovich

Михаил Бортников

О письмах, радиограммах и радиопереговорах

Сложно сказать, когда моряку было труднее в море, сейчас или раньше, скажем, 30 лет назад. Работа стала напряженнее, экипажи сократили вдвое, вместо портов в центре красивых городов теперь огромные грузовые терминалы за 30–40 км, а инспекторов всяких сейчас – как на дворовой собаке блох. Тяжело. Зато появились компьютеры, мобильные телефоны, электронные книги. И связь с семьей, с родными, близкими и любимыми стала простой и надежной.

А давайте вспомним, как это было раньше. Во времена парусного флота матросы и писать-то не умели. Офицеры, конечно, умели, и получше нашего, вспомните "Фрегат "Паллада" Ивана Гончарова. Вот только с обменом письмами большое было затруднение.

В советские времена морякам торгового флота стало легче. Отправляли мы письма через многочисленные советские представительства в разных странах и нам родные слали ответы тоже через посольства и торгпредства. Часто письма в самые отдаленные точки мира доходили за 5–6 дней. Сейчас, когда открытка из Одессы в Харьков идет неделю, в это верится с трудом. Факт, однако.

Рыбакам с письмами было похуже. Писали нам через специализированное почтовое отделение в Севастополе, там письма сортировались по судам и отправляли их с танкерами или рефрижераторами в разные районы лова. Если судно работало сравнительно недалеко, в Центральной Атлантике, письма попадали на промысел недели через три после отправки. Но это было еще только начало процесса. Суда должны рыбу ловить и морозить, а не за почтой бегать.

Но вот, наконец, забит мороженой рыбой последний трюм, идем к рефрижератору, или, как у нас чаще говорили к "базе" на выгрузку. Это серьезная работа была, под выгрузкой понималась выгрузка своими силами, конечно. Экипаж делился на 2 смены, работающие по 8 часов через 8, на помощь матросам выделялись мотористы, электрики, машинисты реф. установок, второй радист, гидроакустик, доктор, в общем, все, кого технолог сумел вырвать, а вырывал он всех, кроме тех, кто в это время трудился на своем месте в машине или на мостике за себя и за того парня, которого послали в трюм на выгрузку. Ну, и очень скоро после швартовки к "базе" передавали на судно пару мешков с почтой, которые тут же волокли к первому помощнику. В мешках были газеты за прошедший месяц и письма.

Газеты "Правда" нам отгружали тогда по 3 экземпляра, любимой всеми многотиражки "Антарктика"– по 4, а остальных газет – в количестве около 10 названий – по одной. Любители-добровольцы мгновенно сортировали газеты и делали подшивки. Но первым делом, естественно, из мешка извлекались письма, опять же раскладывались уже по судовым службам и только затем их разносили по пароходу. Молодежи, бывало, писали жены ежедневно, всем прочим везло меньше – по 2–3 письма. Многих почтальоны вообще стороной обходили. И меня, случалось, обходили. Месяц ждешь, последние дни ни о чем другом думать не можешь, а письма нет. Обидно. А что сделаешь, горевать некогда, работать надо. Так вот и закалялась сталь наших характеров на рыбном флоте.

Существовали еще так называемые радиограммы, в которые можно было за рубль советских денег (3 копейки слово) вместить максимум теплоты и нежности. Информации же было не густо: "Любимая вышли Вьетнама Сингапур меня все порядке беспокоюсь как дома пиши почаще всем привет скучаю целую твой…" И в ответ "Родной не волнуйся нас все хорошо готовимся школе ждем тебя домой нетерпением любим скучаем твои…". Часто в это время дома болели, делали операции, изменяли мужьям, ругались с детьми, грызлись со свекровями, но писать об этом было не принято, зачем человека грузить, все равно помочь ничем не сможет, только настроение ему испортишь, и надолго.