Морские драмы Второй мировой

Я помню адмирала Сысоева, когда он в последние годы своей жизни приходил в ГШ ВМФ. Вот бы мне тогда расспросить его о тех далеких событиях! Но, увы, я тогда еще ни о чем не знал, а кроме этого, весьма сомневаюсь, что старый адмирал согласился бы рассказать мне что-то из того, о чем он, наверное, старался забыть всю свою жизнь. Именно мне довелось писать и некролог на адмирала Сысоева в «Красную Звезду»…

Вне всяких сомнений, адмирал Сысоев был достойный человек и настоящий флотоводец, это признают все ветераны ВМФ. Что касается документов о трагедии «Харькова», хранящихся в архиве ФСБ, то рано или поздно, но гриф секретности с них будет снят. Тогда можно будет посмотреть объяснительные всех, кто находился в шлюпке «Способного» вечером 6 октября 1943 года. Честно говоря, мне очень хочется, чтобы имя адмирала Сысоева осталось незапятнанным.

История зверств капитана 3-го ранга Горшенина в отношении рядовых матросов — весьма знаковая. Дело в том, что до сегодняшнего дня у нас принято говорить обо всех сражавшихся в годы Великой Отечественной войне только хорошо или не говорить вообще. Все попытки сказать правду о фактическом поведении в боях некоторых из участников войны встречаются в штыки. Это и понятно. Память о Великой войне священна для каждого из нас, так как каждая семья (в том числе и наша) принесла в той войне свою жертву на алтарь Отечества. Именно поэтому каждый из участников той страшной битвы для нас дорог, как дорога сама память о Великой Победе.

Однако по прошествии 60 лет, может, надо все-таки понемногу приподнимать завесу умолчания над некоторыми «героями» той войны. Думаю, что настала пора! Это следует сделать хотя бы во имя светлой памяти тех, кто по-настоящему геройски дрался с врагом и сложил свои головы зачастую именно по вине этих самих «героев».

Взять, к примеру, командира гвардейского крейсера Черноморского флота «Красный Кавказ» капитана 2-го ранга, а впоследствии контр-адмирала Гущина Имя командира гвардейского крейсера вписано во все хроники Черноморского флота и военные энциклопедии. Во всех официальных изданиях Гущин упоминается прежде всего как герой Феодосийской операции, лихо ошвартовавший свой крейсер прямо у причала порта Феодосии. О собственном подвиге Гущин весьма подробно написал и в своих мемуарах.

В свое время автор этой книги был в достаточно близких и доверительных отношениях со старейшим из отечественных флотоводцев адмиралом флота Николаем Ивановичем Сергеевым.

Я не раз бывал у Николая Ивановича дома, и он очень много рассказывал мне о днях минувших. Записи этих разговоров до сих пор хранятся у меня на аудиокассетах.

Относительно Гущина адмирал флота Н.И. Сергеев рассказал мне следующее. Где-то в середине 70-х годов контр-адмирал в отставке Гущин приехал в Москву и пришел на прием к Сергееву, который тогда являлся начальником Главного штаба ВМФ.

Гущин просил Сергеева походайствовать перед главкомом ВМФ С.Г. Горшковым о представлении его к званию Героя Советского Союза за участие в Феодосийской десантной операции. Сергеев, по его словам, был до глубины души потрясен наглостью Гущина.

Дело в том, что в 1938 году Сергеев и Гущин вместе служили на Амурской флотилии. Именно тогда по доносу Гущина Сергеев и еще несколько командиров РККФ были брошены в застенки НКВД. Донос Гущина Сергееву показали сами чекисты. После объявления сына «врагом народа», не выдержав позора, умерла мать Сергеева. Только год спустя Сергеев вышел на свободу и вернулся на флот. Несколько человек, оклеветанных Гущиным, так и погибли в тюрьмах. Об этом начальник ГШ ВМФ и напомнил своему старому знакомому. После этого Сергеев прибавил, по его словам, следующее:

— Думаешь, мы с Горшковым забыли, что ты швартовал «Красный Кавказ» в Феодосии мертвецки пьяным! Убирайся вон!

После этого Гущин сразу же молча покинул кабинет НГШ, и более уже никого не донимал своими просьбами о «Золотой Звезде» Героя.

В разговоре со мной Сергеев пояснил, что именно из-за своего пьяного состояния Гущин не мог несколько раз подойти к причалам и высадить на берег десант. Легенда об отжимном ветре появилась гораздо позднее. Все это время корабль и сгрудившихся на его палубе людей в упор расстреливала немецкая артиллерия. Только тогда, когда прибежавший старпом оттолкнул Гущина и взял в свои руки командование кораблем, удалось ошвартовать корабль. Палуба «Красного Кавказа» к этому времени была залита кровью десятков, а может, и сотен (кто их считал!) погибших солдат и матросов.

Рассказ адмирала флота Н.С. Сергеева о визите к нему Гущина и состоявшемся между ними разговоре был еще при жизни Николая Ивановича Сергеева опубликован в газете «Красная Звезда» в записи журналиста капитана 2-ранга В. Марюхи и не вызвал тогда никакого непонимания со стороны ветеранов ЧФ.

Чтобы не быть голословным, приведу еще всего один документ, обнаруженный мной в ЦГА ВМФ.