Морские истории

— На одном из больших противолодочных кораблей помощник командира по снабжению перестал выдавать кокам лавровый лист. Узнав, командир поинтересовался причинами самовольства. Оказывается, наблюдательный помощник заметил, что моряки лаврушку не едят, всю оставляют в тарелке.

Я вежливо посмеялся, прислушиваясь к общему разговору за столом. И несколько забеспокоился, услышав имя «Мурманск». Но офицеры упоминали его безотносительно к моменту. Да и не доверять сигнальной вахте крейсера не было оснований.

И все-таки, вернувшись в каюту старпома, я обеспокоенно подошел к иллюминатору, из которого открывался вид на «Мурманск», и остолбенел. За кормой крейсера начали закипать буруны. Даже кавалеристу стало бы ясно, что корабль дал ход. Выяснять, почему сигнальщики не доложили, смысла не было. Старпом успел крикнуть в микрофон: «Команде катера, в катер» — и рванулся из каюты. Я вслед за ним.

В один миг по узенькой балке выстрела проскочил я до свисающего конца с мусингами и, поспешно перебирая их руками, буквально свалился в катер. Тот дал полный ход и уже через десять минут поравнялся со штормтрапом левого борта «Мурманска». Но не успел я ухватиться за одну из стальных скоб, приваренную к корпусу, как с крыла мостика загремел на весь рейд усиленный мегафоном голос: «На катере! Отойти от борта!» Повторяя про себя заклинание фронтовых корреспондентов: жив или помер, а материал в номер, я вознамерился во второй раз дотянуться до цели. Голос адмирала, а это был командир соединения, вновь потряс рейд. И командир катера, повинуясь громовым электрическим разрядам мегафона, тут же переложил руль лево на борт…

Катер описал дугу. Крейсер величаво рассекал залив. Не выполнить задания я не мог. Поэтому оставалось одно: дождаться возвращения «Мурманска» и подготовить репортаж за подписью корабельного офицера — участника стрельбы.

Старпом «Александра Невского» принял меня со своей всегдашней лучезарной улыбкой:

— Не стоит расстраиваться. Кто прессу не уважает, тому и хуже.

Слова старпома в мое утешение оказались удивительно пророческими: вечером крейсер вернулся ни с чем. По погодным условиям стрельба не состоялась, и ее перенесли на следующий день.

Утром с первым же катером прибыл на «Мурманск». Второй выход оказался успешным. Крейсер не просто успешно отстрелялся, но (как потом стало известно) и завоевал приз. Именно с того момента усвоил навсегда, что свою ответственность нельзя перекладывать ни на кого. Людям военным этого просто не дано.

Капитан 2 ранга A. Пилипчук

B. Черкасов

Соленый торт

Командир подводной лодки посматривал в ту сторону центрального поста, где, расположившись на крышке ящика с ЗИПом, спал главный боцман — он же старшина команды рулевых-сигнальщиков мичман М. Коношенков. В походе главный боцман старался не отлучаться из центрального поста даже для отдыха. Потребность в боцмане возникает часто. Вот и сейчас приближалось время очередного всплытия для зарядки аккумуляторной батареи. А это значит, место главного боцмана на горизонтальных рулях.

Будить же боцмана было жаль. Не прошло и часа, как, возвратившись с камбуза, Коношенков устроился в своем закутке, успев перед этим шепнуть капитану 2 ранга:

— Товарищ командир, задание выполнено.

Шепнул, глянув на инженер-механика, не услышал ли тот.

Командир электромеханической боевой части, еще довольно молодой капитан-лейтенант, не отрываясь, следил за стрелками приборов и, чувствовалось, был не в духе. О причине плохого настроения офицера командир догадывался. У механика сегодня день рождения, но об этом по общему уговору все «забыли». Вот и обижается капитан-лейтенант на невнимательность сослуживцев. Откуда ему знать, что в кают-компании уже накрывают по-праздничному стол, что в радиорубку замполит отнес магнитофонную кассету с записью поздравления от семьи капитан-лейтенанта, что незамеченный доклад боцмана командиру — это последний штрих в приготовлениях экипажа к чествованию уважаемого инженер-механика.

Несколько часов назад, когда боцман передал управление горизонтальными рулями старшине 1-й статьи Анатолию Левицкому, командир пригласил главного боцмана к себе.

— У механика сегодня день рождения, Михаил Алекович. Нельзя ли его чем-нибудь порадовать?

— Понял, товарищ командир. Будет торт. Фирменный.

На подводной лодке, конечно же, есть штатные коки. Но когда, как сегодня, у кого-то в экипаже в море случался праздник, командир просил боцмана порадовать экипаж. И Коношенков радовал. Так как до службы окончил кулинарное училище, работал поваром. И хоть на флоте профессию сменил, a вот пристрастие к кулинарному искусству осталось. Бывало, и без просьбы командира приходил в свободное от вахты время на камбуз, подменял у плиты кока. И тогда рождалось, к восторгу подводников, какое-нибудь затейливое блюдо.

Сегодня Коношенков на камбузе пробыл особенно долго, почти все отведенное для отдыха время. Но будить надо.

— Вахтенный офицер! — сказал командир. — Учебная тревога!