Морские хищники

– Но это, это, – Возинский побагровел, – это значит, что я фактически должен оплатить всю операцию?

Березин вонзил в него острый взгляд своих черных, безжалостных глаз:

– А ты уже просчитал, во сколько встанет операция?

– Да, господа, – вновь подал голос Нейтан, – моему отряду предстоит очень непростая работа. Думаю, что без потерь личного состава не обойтись, поэтому прошу в общую смету, скажем так, расходов на операцию внести суммы компенсации семьям погибших. Не менее трехсот тысяч фунтов на каждого.

– А вот это, Якоб, – улыбнулся Березин, – я возьму на себя.

Возинский, поняв, что он ничего изменить не сможет, смирился и спросил:

– Когда будет готов окончательный план действий?

Нейтан ответил:

– Практически план готов, осталось доработать его в деталях. Это не займет много времени. От силы пару суток. Вопрос в том, как быстро вы переведете мне деньги и я смогу закупить все необходимое, а также провести модернизацию катеров.

– На какой счет перечислить деньги? – спросил Возинский.

Нейтан передал ему карточку:

– Здесь все указано.

Возинский передал карту помощнику:

– Займись этим, Лех!

Березин добавил:

– Срочно, пан Каневич!

– Слушаюсь.

На этом совещание было закрыто. Возинский с помощником и телохранителями первый покинул территорию полигона. Березин задержался, но ненадолго. Нейтан представил ему личный состав отряда, который предстояло держать в тайне от поляка.

Глава пятая

Выйдя из здания международного аэропорта Гданьска, Зениг достал сотовый телефон, набрал номер. Ему ответил сонный женский голос:

– Алло!

– Доброе утро, Ева!

– Карл? Ты?

– Я, дорогая, извини, что рано звоню, впрочем, тебе пора вставать.

– Ты где, Карл?

– Я в аэропорту, дорогая. Давай-ка быстренько приводи себя в порядок, позвони Лешеку и Болеку, чтобы собрались дома у последнего, сама же подъезжай к аэропорту на такси. На все про все, дорогуша, у тебя не более часа.

– Но, Карл…

Зениг повысил голос:

– Вы что-то не поняли, пани Юшкевич?

– Да, да, я все поняла.

– Жду тебя в кафе у стоянки. Хотя… тебе в кафе заходить не следует. Подъедешь – позвони, я сам выйду. Все, дорогая, до встречи.

Доверенный человек Возинского отключил телефон, бросил его в карман рубашки, переложил дорожную сумку на плечо и пошел к кафе. Оно было пустынным, да и время еще раннее, всего 7 часов. Зениг устроился за столиком у окна, из которого мог видеть площадь. К нему подошел официант:

– Доброе утро, пан.

– Доброе, – ответил Карл.

– Что изволите?

– Легкий завтрак, кофе покрепче и без сахара, пачку «Мальборо».

– На завтрак только омлет.

– Прекрасно.

Официант удалился, чтобы вскоре доставить заказ. Быстро справившись с омлетом, Зениг закурил. Время тянулось медленно. Он выпил две чашки кофе и выкурил еще две сигареты, когда телефон наконец зазвонил.

– Слушаю, – ответил он.

– Я в машине, – сообщила Ева, – которая встала недалеко от центрального входа.

– Выйди из автомобиля, обозначь себя и жди.

– Добже!

Зениг увидел, как из бежевого «Опеля» вышла Юшкевич. Карл улыбнулся. Все-таки что ни говори, а в Англии он не встречал таких красавиц, как Ева. Стройная фигура, длинные ноги, распущенные по плечам черные волосы и… пышная грудь под короткой майкой. Зениг расплатился и пошел к выходу. Тихо приблизился к Еве сзади:

– Пани Юшкевич?

Ева вздрогнула, резко обернулась, отчего майка на груди заколыхалась.

– Карл! Ты испугал меня.

– И с каких это пор ты стала боязливой, дорогая? Мне казалось, что чувство страха, как и жалости, тебе неведомо от рождения.

– Ты забыл упомянуть еще совесть.

Зениг рассмеялся:

– Ну с ней ты рассталась задолго до того, как лишилась девственности. А женщиной ты стала, насколько помню, очень рано. Ты позвонила Болеславу и Лешеку?

– Конечно.

Она взглянула на часики.

– В 8.30, через двадцать минут они должны быть в доме Болека. Лешек поинтересовался, что случилось, я бы тоже хотела знать, с чего это вдруг ты нагрянул к нам в Гданьск.

– Не поверишь, Ева, соскучился. И по тебе, и по друзьям, и по городу. Самому лучшему и красивому городу в мире. По крайней мере для меня.

– Что совершенно не мешает тебе припеваючи жить в Лондоне.

– Там у меня работа, и потом, что поделать, если так сложилась жизнь. Но я действительно очень соскучился по тебе. Как увидел, так пожалел, что сейчас утро и нас ждут дела, а то бы сразу поехали к тебе домой. Но все поправимо. День пройдет быстро, а возможно, мы сумеем уединиться и раньше вечера. Меня бросает в дрожь, когда представляю, что вновь буду обладать твоим телом.

Зениг попытался приобнять женщину, но та неожиданно уклонилась.

– Карл! Не будет у нас с тобой ничего. Ни вечером, ни раньше, ни сегодня, ни завтра. Никогда.

Зениг внимательно, не без удивления, посмотрел на Юшкевич:

– В чем дело, Ева?

– А дело, Карл, в том, что я выходу замуж.

Зениг удивился еще больше:

– Замуж? Ты?

– А что? Разве я не могу быть женой?

Карл перебил ее:

– Ты еще скажи, что хочешь заниматься хозяйством, вытирать сопли детишкам, стирать трусы и носки супругу, ждать его у окна с работы.

– Почему бы и нет?