Морские короли Шаги за спиной (СИ)

Добротный дом. Белый камень,  красная черепица, неухоженный сад, грязные,  замусоренные тропинки, которые с прошлой осени не мели, но - целая ограда. Дом выглядит заброшенным,  но попасть в него будет очень непросто. Двери закрыты, и ворота закрыты,  но петли смазаны, хоть всю ночь ходи - не скрипнут. А у задней калитки тропинка протоптана.

Странный дом. Как кот,  который притворяется спящим,  а потом только когти блеснут,  и конец мышке.

- Чей это дом?

- Кто ж его знает... узнать? Тихий он  если кто и живет,  то ни пьянок,  ни девок...

Далан перевел взгляд на соседний особнячок. Этот выглядел вполне жилым,  и даже очень оживленным.

- Кто-нибудь может туда устроиться? Поваренком,  например?

Мальчишка,  который привел его сюда,  сплюнул на пять шагов через дырку в передних зубах. Подумал минуту для важности.

- Это можно. А зачем?

Далан развел руками.

Он и сам не знал,  зачем и почему,  но... внутри словно угольком жгло. Не давало покоя,  заставляло нервничать, действовать...

Глупости?

Может,  и не пригодится никому секрет "кошачьего" дома, но...

- Приглядеть за соседним домиком.

Мальчишка подумал.

- Есть кому. Но это дорого будет стоить.

Далан кивнул. Поторговался,  сбивая несуразно заломленную цену,  и выдал аванс. Лучше узнать десяток чужих ненужных тайн,  чем пропустить одну,  жизненно необходимую тебе.

К кому ходил тьер Синор? Зачем? Кто живет в этом доме?

Далану было,  что рассказать Алаис.

***

Эттан замер на пороге и прислушался.

 - Как жизнь без весны,  весна без листвы...*

* песня из к/ф "Гардемарины", текст - Ю. Ряшенцев,  музыка - В. Лебедев,  прим. авт.

Низкий женский голос причудливо сплетал слова и мелодию,  и Эттан слушал, забыв обо всем. Песня кончилась,  и раздался голос Луиса.

- Алекс,  спой что-нибудь еще...

Пальцы певицы побежали по струнам,  и Эттан поймал себя на том,  что замер. И рассердился.

Он? Преотец? Подслушивать под дверью?

Ну уж - нет!

Рука властно легла на ручку двери,  толкнула...

- Добрый вечер.

Музыка смолкла. Александра,  сидящая на большой шкуре у огня,  отложила гаролу,  встала и поклонилась. Луис приветствовал отца поднятым бокалом.

- Светлейший...

Эттан поднял руку,  показывая,  что не стоит усердствовать.

- Я пришел не как Преотец,  но как отец.

- Тогда вы позволите угостить вас?

Эттан уселся во второе кресло и милостиво кивнул.

- Разрешаю.

Алаис засуетилась вокруг,  наливая алую жидкость в бокал,  подвигая поближе тарелки с... чем?

- Что это такое?

Кусочек хлеба,  сыра, рыбы,  мяса,  овощей - наколоты на заостренные палочки и собраны в причудливую смесь.

- Это канапе, светлейший. Попробуйте - их надо отправлять сразу в рот, - Алаис продемонстрировала,  как это делается. Эттан медленно взял одну из шпажек, ту,  которая с мясом,  попробовал.

- Хм,  интересно...

В кубке тоже оказалось не вино.

- Смородиновый морс, - Алаис развела руками. - Если вы прикажете,  я пошлю за вином.

Преотец взмахнул рукой. Ему не хотелось видеть слуг,  суетиться, что-то делать - на миг он расслабился. Хорошо было вот так,  сидеть у огня,  поедать вкусности, потягивать кисловатую жидкость...

- Не стоит. Спой что-нибудь?

Алаис улыбнулась. Блеснула глазами,  опускаясь на шкуру,  протянула руку за гаролой.

 - Дай мне силы,  боже,  не бери дороже,

Чем могу я отдать

Дай мне веру в чудо,  не гони оттуда,

Где могу я встать

Дай мне искру счастья,  не гони в ненастье

В темноту и дождь

Я дойти стараюсь, слепо подчиняясь

Ты меня ведешь...

Эттан слушал, откинув голову назад. Люди всегда одинаковы,  и всегда боятся,  что у них не хватит сил.

Я тебе поверю, жизнь свою доверю

Не гони меня

Я взлечу на небо, уничтожу небыль

Росчерком огня...

Одна песня закончилась,  началась другая,  третья,  потом Александра взялась рассказывать сказку, а Эттан слушал. И смотрел на рассказчицу.

Пепельные волосы в бликах огней,  тонкое лицо,  глубокие темные глаза...

Луису повезло.

А ему?

Такая женщина может быть достойной подругой и для Преотца,  не только для его сына.

***

Магистр Шеллен смотрел на корзину,  которую поставил у его ног тюремщик.

- Ты это... если спросят, откуда - скажи,  что я тебе ничего не передавал,  понял? Скажешь - Хомяк отдал?

Шеллен медленно кивнул.

- Что это?

В корзине оказалось вино,  хлеб, сыр,  мясо,  и бутылка с какой-то настойкой.

- Сказали,  этим раны протирать. Чтобы не загноились.

Шеллен только усмехнулся. Ну,  загноится, и что? Попадет он на плаху с горячкой - или без нее? Какая разница?

- Кто сказал?

- Девка. То есть баба,  такая... видная, - описание у тюремщика получилось не очень, тот сам это понял,  и досадливо сплюнул. - Сказала,  Эли ее звать.

Элайна...

Сердце пропустило удар.

Элайна. Поляна с одуванчиками,  сияющие глаза любимой, Атрей,  другая,  мирная жизнь...

Сын, солнце,  свобода...

Шеллен усилием воли изгнал эти мысли.

- Больше она ничего не сказала?

- Сказала. Что ее звать Эли, и что она на тебя надеется.

Шеллен медленно кивнул.