Морские повести

Конечно, это не англичанин! Переодетый гестаповец… Недаром боцман говорил, — носит чужой костюм… Вот почему он отнял вчера сигарету у Фролова — хотел отравить его во время вахты, а потом побоялся выдать себя… А сегодня отравил разом двоих, отвлек от себя внимание развешенным халатом… Ровно на столько времени, чтобы хватило убить радиста, испортить рацию… А рация? Конечно, сломал ее…

Он бросился обратно в землянку. Маруся склонилась над Фроловым, стараясь удобней уложить его на койке… Медведев нагнулся над передатчиком, сдвинутым в сторону, забрызганным каплями крови.

Торчала порванная проволока, блестели осколки стекла. Но запасной комплект? Успел его поломать диверсант?

Нет, вот он стоит, тщательно упакованный. Запасливый Кульбин спрятал его в углу, за койкой. Медведев нетерпеливо вынул запасные части, стер с рации кровь и стал чинить передатчик.

Он оторвался от работы, только чтобы взглянуть на Фролова. Сигнальщик спал, его дыханье стало ровней и тише. Маруся сидела на койке, глядя Фролову в лицо.

— Он должен скоро очнуться… Я сделала все, что могла…

— Спасибо, — мягко сказал Медведев.

Он мгновение подумал. Взял со стола свой заряженный автомат.

— Хочу вам дать поручение… Из автомата стрелять не умеете? — Она покачала головой. — Тут особой науки не нужно…

Подошел к койке, показал, как обращаться с автоматом.

— Вот — возьмите его, станьте там, где нес вахту Фролов. Если кто покажется из ущелья, стреляйте прямо очередью, чтобы предупредить меня… На близком расстоянии не промахнетесь.

Опять уловил в ее глазах то прежнее непонятное выражение. Но робости, неуверенности не было теперь в ее движениях.

— Вы… больше не подозреваете меня?

— Конечно, нет… — он досадливо нахмурился. — Это было хитро разработано тем фашистом. Ему нужно было отвлечь от себя внимание, он знал, что боцман все время следит за ним… Только как он отыскал в скалах этот халат?

— Когда я засовывала его среди камней, мне показалось: кто-то смотрит сзади. Оглянулась — никого. Я думала: может быть, вы…

Она замолчала. Медведев видел, что у нее на губах дрожала какая-то невысказанная фраза. Она стояла у выхода, как бы ожидая, будто собираясь что-то произнести… Молча она вышла из кубрика.

Он снова нагнулся над рацией. Заменял часть за частью, соединял порванные провода. А в глазах стояло лицо Маруси, лицо девушки-старухи… Все они прошли сквозь эту муку… Неужели и Настя?.. Он старался отвлечься, думать о другом и снова представлял себе лицо Насти, изуродованное месяцами страшного рабства.

И в то же время все яростней и торопливей восстанавливал рацию. Утратил представление о времени. Ужаснулся, взглянув на часы…

Три часа прошло с момента диверсии. Почему не вернулся Агеев? Нет ли в видимости кораблей десанта?

Он вышел.

Подполз к верхнему гребню скал, выглянул. Как всегда, берег был дик и безлюден с виду, океан глухо гудел, рос прибой, увеличилась пенная линия вдоль береговых извилин. Четкой, будто приподнятой над морем чертой вырисовывался горизонт. «Свежая погода идет!» — подумал привычными мыслями старого морехода. Но небо еще было чисто, скалы теплы от прямых солнечных лучей.

Снова вернулся в кубрик, согнулся над аппаратом. Основные части были заменены. Но аппарат молчал, был так же мертв, как его хозяин.

Все пропало, пост не сможет давать корректировку. По собственному легкомыслию, из-за преступной доверчивости он сорвал всю операцию, обманул доверие флота… Правда, мог бы быть еще один выход…

Услышал глубокий вздох за спиной, шуршание сухой морской травы. Фролов, поднявшись на койке, смотрел на него с недоумением.

— Что это, товарищ командир? Неужто на вахте заснул? В голове жернова ворочаются…

Медведев коротко рассказал все.

— Вася! — только и мог вымолвить Фролов. — Вася погиб! Разрешите, взгляну на друга…

Он вышел шатающейся, неверной походкой. Медведев опять склонился над рацией. Нет, он не может исправить аппарат… Через несколько минут вернулся Фролов.

Вошел сгорбленный, сразу постаревший, глаза ушли глубоко под длинные ресницы.

— Лежит, будто спит, — Фролов всхлипнул, закусил пухлую губу. Он крепился изо всех сил, но две прозрачные слезинки вдруг скатились из-под ресниц, оставляя полоски на смуглой пушистой коже. — Товарищ командир, это ведь он говорил: «Слезы матроса наравне с кровью ценятся…» Я бы за него, верьте слову, всю кровь отдал… Закадычный мой дружок… А боцман? Неужто и он… погиб?

— Нет, я думаю, Агеев вернется.

Фролов горестно взглянул на него.

— Вот ведь какой хитрый волк. Утром подъехал ко мне, будто извинялся за вчерашнее. «Хэв эй сигаретт!» Ну, почему же не взять? Закурили мы с Васей…

Внезапное недоумение скользнуло по его лицу.

— Но ведь и он с нами курил, из одного портсигара!

— Значит, знал — какие папиросы вам дать… — Медведев порывисто встал. — Разговорами делу не поможешь. Рация испорчена, не можем принимать сигналов, давать корректировку… Пойдем взглянем, пожалуй, наши корабли уже на горизонте.

Они вышли наружу. Тени от скал удлинялись, ветер дул все резче, день подходил к концу.