Морские террористы

В личных покоях Шона Накамуры, куда запрещалось входить даже Сахоко Хорикаве, в первую очередь можно было увидеть трофеи с захваченных судов — в основном колокола. Они звучали по-разному, но никогда громко — как на своих прежних местах. Шон не считал себя параноиком, слушая корабельную рынду — одной рукой он раскачивал язык колокола, а другой приглушал его звук. Просто он оказывался под влиянием своего состояния. Как и сейчас. Мог честно признаться, что придавленное состояние не отпускало его из-под своего пресса третью неделю.

Две недели назад Шон получил данные, обеспокоившие его: правительство Таиланда положительно ответило на предложение России, и сейчас решается вопрос о переброске двух патрульных судов в Тайский залив.

Накамуру не обуревали навязчивые мысли о своем устранении, но он тем не менее автоматически связал инициативу русских как направленную против него лично акцию. Лично. Что-то зловещее крылось в этом определении.

Его рука коснулась колокола. Пальцы пробежали по орнаменту, задержались на каждой букве — «Федор Решетников». Он словно пробежался пальцами по некой бронзовой клавиатуре, выводя на обратную сторону сомкнутых век видеокартинку. Горбатый остров. «Морской перехватчик». «Русский увалень». Картины — разные. Но с одним названием: «Улыбка Айвазовского». А на оборотной стороне — загадочная улыбка флорентийки Моны Лизы дель Джокондо. Сам Накамура с повязкой на глазах. Слепец. Его гнев озарил клинок японского мастера, и уже сам Накамура показал, что является мастером, и немедленно родил кровавый фонтан, снеся голову русской старухи...

Шон отпустил колокол, но не сумел избавиться от навязчивых мыслей.

Что же, у русских есть повод желать ему скорейшей смерти. Но только — желать. Этот северный увалень призван сносить удары. России на роду написано воевать в условиях вечной мерзлоты. Понятие «холодная война», основанная на взаимных угрозах (и только), и есть главная стратегия «страны медведей».

Сделать запрос? — спрашивал он себя. И качал головой. Он от человека, прозванного им «бразильским пауком», получит в ответ упаковку успокоительного: Россия ответила на предложение правительства Таиланда, а не влезла самостоятельно во внутренние дела государства со своими инициативами. В это время Шон рассуждал так же, как Николь в «Витязе». Для экипажей патрульных «Миражей», уже отшвартовавшихся в Паттайе, командировка в экзотические места — это награда, возможность кайфовать вдали от родины. Они не станут проявлять рвения. Они похожи на свое руководство как две капли и призваны отвечать на предложения, а не выносить их.

Накамура принял решение. Через минуту перед ним стоял Сахоко Хорикава — гувернер, слуга и телохранитель Ёсимото.

— Несколько дней меня не будет на базе. Позаботься о Ёси. Не разрешай ему купаться в озере. Лучше отвези его в лагуну.

Шон вышел из дома и направился к соленому озеру. Оно находилось в живописном месте внутри охраняемой зоны. Вода в нем кристальная, с проточной водой из подземных гротов, изрезавших остров. Она всегда находилась в движении, что походило на участок реки сразу за дамбой.

Похожий остров Накамура видел только в Аравийском море. Его стены также были испещрены сообщающимися между собой подводными гротами. И такая же разнообразная живность окружала его. «Ты заплывал в пещеру?»

В отсутствие отца маленький сорванец предпринял попытку заплыть в грот. Напор воды был таким плотным и сильным, что даже Шон, сильный и опытный пловец, не мог приблизиться к нему.

Шон вернулся в дом и собрал вещи в дорожную сумку. Вместе с ним в Вашингтон вылетели два человека из команды «Интерцептора».

2

Вашингтон

В этом доме с массивным порталом, эркером, нависшими над ним и будто проваленными, как глаза узника, окнами, Шон Накамура бывал часто. Здесь в первую очередь бросались в глаза изящные стеллажи со знакомыми Шону вещицами. Это медная «Чаша» работы Ханса Штольтенберга, ранее находившаяся в частном собрании, а теперь — в частной коллекции, что почти одно и то же. Это «Подсвечник» Рихарда Римершмидта и «Жардиньерка» Людвига Фирталера, и тоже в частных руках. И еще несколько шедевров великих мастеров и несчастных владельцев, лишившихся своих сокровищ. Хозяин этого дома мог выручить огромные деньги, если бы откликнулся на непрекращающиеся взывания несчастных вернуть творения за любые деньги.

Частные коллекционеры — чудаки, размышлял Накамура. Многие, отправляясь в кругосветку на личных яхтах, оставляли в виллах копии, а оригиналы брали с собой. Они стояли на столиках, висели на стенах кают и услаждали взор нуворишей.

Накамура таких яхт — порой за полста метров в длину — взял на абордаж больше десятка. Порой ему приходилось гоняться за ними не только в Андаманском море, но и бороздить Индийский океан. Получив исчерпывающую информацию, он превращался в ракету с лазерным наведением и не мог отклониться с курса или повернуть назад. Он всегда шел до конца.