Морские волки. Германские подводные лодки во Второй мировой войне

Потеря четырех лодок на севере, включая лодки под командованием трех асов, заставила Деница задуматься, не применил ли противник какое-то новое оружие или эти потери были случайными. Командиры лодок, возвращавшиеся с высоких широт, сообщали о необычно сильных эскортах, но ничего не говорили Деницу о каких-либо новых противолодочных средствах.

Анализируя по карте на стене новые предполагаемые маршруты конвоев, адмирал направлял свои лодки двойным охватом в юго-западном направлении далеко в Атлантику, за двадцать пятый меридиан, где можно было ожидать находить более слабое патрулирование и эскорта со стороны противника. Он считал понесенные до этого потери нормальными, но к такому выводу он пришел только после операций подводных лодок до середины апреля в новом районе, когда в течение этого времени они засекли конвой «SC-26», из которого они потопили или повредили за ночь четырнадцать судов. Потом он постепенно переместил их назад в более восточные районы, когда они снова образовали линию патрулирования между Исландией и островом Рокелл и в районе островов Сент-Килда.[48]

Начал ощущаться в полном объеме эффект германской программы строительства подводных лодок, в строй вливались все новые лодки. Многие офицеры с практическим опытом на "каноэ" назначались на новые, более крупные лодки.

Среди них был Крех, первый и единственный обладатель аквариума на подводной лодке, в котором каждая рыба имела имя коронованной особы или премьер-министра стран, воевавших с Германией. Вильгельмина[49], красивая и округлая золотая рыбка, нашла свой конец, когда чистили ее аквариум – «она упала в трюм, и ее не нашли», в то время как Черчилль – маленькая, но темпераментная рыбка-пират приняла участие в трех выходах в море, прежде чем погибнуть, после чего ей были оказаны соответствующие почести: ее заспиртовали в стеклянном сосуде и подвесили под плафоном в кают-компании.

Из тысячи подводников, участвовавших в предыдущих походах, и были сформированы «волчьи стаи», создания которых так добивался адмирал. Ведь только в июле 1941 года число действующих лодок вышло за пределы того количества, которое было в начале войны. И в течение этого года поле боя в Атлантике постепенно передвигалось по широким просторам океана. В начале лета внимание было сосредоточено на северных и восточных районах, с середины лета до осени центр тяжести сражений передвинулся снова к востоку, а от затем до ноября сражения охватывали весь океан вплоть до панамериканской зоны безопасности.

Теперь, однако, когда подводная лодка обнаруживала конвой, командир уже не атаковал его сразу, а следовал за ним по пятам и передавал информацию на базу, а затем подавал сигналы радиомаяка в ожидании других лодок, чтобы вместе начать атаку. Иногда во время этих атак контакт с берегом переходил от одной лодки к другой, если первой приходилось уходить на глубину, спасаясь от эскорта или самолетов. Когда одна лодка была вынуждена выходить из боя, брешь заполнялась другой, и сражение продолжало бушевать, подверженное влиянию таких факторов, как ветер и погода, человеческий интеллект и техническая эффективность.

Англия по-прежнему оставалась в одиночестве, в то время как Соединенные Штаты сохраняли так называемый нейтралитет, который был более похож на неучастие в войне, но американские симпатии к борьбе своих британских кузенов были очевидны для всех. Хитрая формула «плати и вези» была заменена на ленд-лиз[50], которому суждено было сыграть столь важную роль в этой войне. В своих беседах у камина Рузвельт говорил о гремучей змее, которая должна быть убита прежде, чем она поднимет голову, чтобы ужалить, и шланге, который нужно предоставить соседу, чей дом в огне. Американские суда, оружие и прочие товары устремились в Британию, чтобы возместить ей ее потери в Дюнкерке.

Тем временем британские верфи выпускали все больше и больше корветов и фрегатов, специально предназначенных для сопровождения конвоев – легких, умеренно быстрых и маневренных кораблей, оборудованных самыми последними приборами обнаружения подводных лодок и бомбометами, способные выдержать любой атлантический шторм. И тем не менее ничто не могло отбить охоту подводным лодкам нападать на конвои. Авиабомбы, глубинные бомбы кораблей, осветительные снаряды нового типа, названные "снежинками", пушки, корабли-тараны, мины, гидролокаторы – все это, по существу, были средства, которые уже применялись в Первой мировой войне. Радар, конечно, все еще пребывал в детском возрасте и в оперативном использовании отсутствовал.[51]

По мере того как поступало все больше подводных лодок большего водоизмещения, стало возможно расширять сферу операций. Дениц начал посылать их к западным берегам Африки, чтобы внезапно ударить там, где концентрация судов была высока, а их защита слаба. Среди первых подводников, оперировавших ниже экватора, были лейтенанты Естен и Шеве, командовавших соответственно подводными лодками «U-106» и «U-105».