Морские волки Гитлера. Подводный флот Германии в период Второй мировой войны

— Ныряем! — крикнул инженер-механик, и все, кто мог, бросились в носовую часть для придания ей дифферента. Прошло несколько секунд. Командир покосился на стрелки приборов. Неужели промахнулись? Или торпеды опять застряли в аппаратах. Внезапно послышался режущий уши шум винтов, и «Асдик» своими «дьявольскими коготками» начал скрестись в борта лодки. От мерного постукивания по корпусу сердца членов экипажа сжимались в предчувствии гибели. Штурман отвел глаза от вращающегося диска эхолота и вопросительно посмотрел на командира.

— Полная тишина! Никому не двигаться! — передал капитан-лейтенант по трубам в отсеки.

Сквозь стальную оболочку и толщу воды донеслись оглушительные разрывы глубинных бомб, последний из которых прогремел совсем рядом. Лодку встряхнуло так, что корма мгновенно провалилась вниз и стоявших подводников бросило на переборки, с которых посыпалась искромсанная в труху пробка. Со звоном разбились стеклянные колпаки осветительных плафонов, на электрощите вылетели предохранители, и отсеки погрузились в темноту.

— Вода! — раздался отчаянный крик.

— Где инженер-механик? — рявкнул командир.

— Здесь!

— Уходим на глубину!

Тьму прорезали мечущиеся лучики карманных фонариков.

— Уже восемьдесят метров, — тяжело дыша, пробормотал инженер-механик.

— Опускаемся еще ниже!

У рулевых-вертикальщиков пот заливал глаза, мокрые робы прилипли к разгоряченным телам.

Кто-то включил аварийное освещение.

Сторожевик сбросил новую серию бомб, с громким бульканьем погрузившихся в воду. Один за другим прогрохотали шесть взрывов.

— Немедленно сообщите о повреждениях в центральный пост! — потребовал инженер-механик.

Через какое-то время выяснилось, что треснули стекла манометров, главный электромотор работал с перебоями, вышел из строя гирокомпас и нарушена герметичность забортных клапанов.

Субмарина чуть покачивалась на глубине в 130 метров. Корпус трещал под напором мощного слоя воды, спрессованный воздух давил на уши, ломило в висках, надсадный кашель разрывал грудь.

— Что с аккумуляторными батареями?

— В порядке! — прозвучал из электроотсека взволнованный голос.

Все облегченно вздохнули. Если бы из баков выплеснулся электролит и смешался с плещущейся в трюмах морской водой, внутри лодки заклубились бы облака ядовитого хлора и ни у кого не было бы шансов остаться в живых.

Субмарина со скоростью 2 мили в час двигалась вперед. Взрывы постепенно замолкли. После заделки пробоин и магистрального трубопровода системы подачи сжатого воздуха, вода, уже залившая железный настил пола, спала и инженер-механик распорядился начать всплытие. На поверхности грозно вздымались волны и бушевал ветер, насвистывая и завывая на все лады. Командир скрепя сердце отправил командующему подводным флотом радиограмму с настоятельной просьбой разрешить им досрочно вернуться на базу. В ответ Дениц приказал «оставаться в отведенном квадрате до тех пор, пока вас не сменят, ибо противник везде и всюду должен постоянно чувствовать наше присутствие». На третий день в перекрестье прицела попало одинокое судно водоизмещением 2500 тонн. После попадания торпеды оно камнем пошло на дно. Никто из команды не успел добраться до шлюпок.

Эта лодка вместе с еще пятью субмаринами должна была, по выражению одного из нацистских журналистов, «держать Англию в напряжении и заставить ее перестать кичиться мощью своего военно-морского флота». От них лишь требовалось продемонстрировать могущество Германии. Поэтому они не добились сколько-нибудь значительных успехов. У многих возник вопрос, не приберегает ли военно-политическое руководство Третьего рейха остальные субмарины для участия в очередной агрессивной акции?

Нападение на Данию и Норвегию

Никто кроме командования не понимал, почему в конце марта 1940 года в Киле и Вильгельмсхафене скопилось такое огромное количество боеспособных подводных лодок. Их экипажам, а также командам линкоров, крейсеров и эсминцев были запрещены отпуска. Однако им разрешалось сходить на берег и оставаться там ночью дольше положенного срока.

В результате резко снизились потери союзников в торговом тоннаже. Если в феврале грузоподъемность потопленных кораблей в совокупности составляла 226 920 тонн, то в марте этот показатель снизился до 107 609 тонн. Из общего числа на долю подводных лодок приходилось только 62 781 тонна.

В первые дни апреля все немецкие субмарины отправились в боевое плавание. Как и в начале войны, их командиры перед выходом в море получили запечатанные конверты, вскрыть которые разрешалось лишь после получения по радио кодового сигнала.