Морские волки Гитлера. Подводный флот Германии в период Второй мировой войны

Германские подводники в большинстве своем ни о чем подобном даже не догадывались, поскольку командование ВМС как Веймарской республики, так и Третьего рейха хорошо помнило, что Ноябрьская революция началась с восстания на кораблях Флота Открытого моря. Поэтому оно использовало для пропагандистской обработки офицеров, старшин и матросов все средства идеологического воздействия. Сравнительно небольшая численность личного состава военно-морского флота позволяла осуществлять над ним практически тотальный контроль. В частности, экипажи подводных лодок комплектовались, выражаясь сухим канцелярским языком тогдашнего времени, исключительно из «лиц, прошедших проверку на политическую благонадежность». Главнокомандующий ВМС Редер, занявший этот пост до установления нацистской диктатуры, не слишком преувеличил, когда с гордостью заявил, что его подчиненные «прониклись духом национал-социализма» еще в 1928 году.

Но вернемся на борт «У-30». Последние часы ожидания показались экипажу вечностью.

Наконец, наступило третье сентября. Около трех часов дня на субмарине приняли радиограмму от командующего подводным флотом Деница. Лемп пробежал глазами расшифрованный текст с отметкой «передать вне всякой очереди», неторопливо сложил бланк вдвое и аккуратно разгладил пальцами сгиб. В соответствии с планом «X» всем немецким субмаринам предписывалось немедленно нанести удары по узловым центрам морских коммуникаций Великобритании, которая, как и присоединившаяся к ней чуть позже Франция, согласно своим союзническим обязательствам перед Польшей объявила Германии войну.

Лемп сорвал сургучные нашлепки с пакета, помеченного грифом «Совершенно секретно. Только для командира». Подобно всем остальным командирам подводных лодок, отправленных в конце августа в Атлантический океан, Ла-Манш и к северному побережью Англии, он уже давно знал содержание этой директивы.

«Молодцы, отлично подготовились, — подумал Лемп. — „Томми“ уж точно рты разинут от удивления, когда мы влепим в борта их посудин первые „угри“».[1]

В директиве указывалась зона оперативной ответственности его субмарины: от 54–57 градусов северной широты до 12–18 градусов западной долготы. Неподалеку от позиции «У-30» крейсировали броненосец «Дойчланд», позднее переименованный в «Лютцов», и корабль снабжения «Вестервальд». Их капитанам также было приказано начать охоту за торговыми кораблями противника или судами нейтральных стран, доставлявшими ему сырье или товары. Через этот морской квадрат проходили маршруты кораблей, следовавших из Северного канала в Северную Америку. В случае необходимости их следовало атаковать всеми имеющимися в распоряжении надводных и подводных рейдеров средствами, соблюдая, однако, нормы призового права.

Прочтя последнюю фразу, Лемп громко рассмеялся. Интересно, как они там в штабе представляют себе его действия? Выходит, он должен приказать торговому кораблю остановиться и дождаться, пока капитан доставит ему на шлюпке судовые документы? Бог ты мой! Он вспомнил многочисленные оперативные совещания на плавбазе «Гамбург». Дениц и его окружение не скупились на разного рода двусмысленные указания. В итоге всем стало понятно, что если корабль идет с потушенными огнями или непрерывно меняет курс, нет смысла тратить время на предупреждение. Он или везет на борту контрабандный груз, или вообще представляет собой судно-ловушку. Поэтому его следует незамедлительно отправить на дно залпом из всех носовых или кормовых торпедных аппаратов. Именно так и поступали наиболее прославленные немецкие подводники во время прошлой Мировой войны.

Снедаемого жаждой отличиться Лемпа в эти часы беспокоило только одно обстоятельство. Он очень боялся, что английские корабли, получив по радио сообщение о начале военных действий, изменят маршруты или будут скапливаться в портах, опасаясь выйти в море без охранения. Тем не менее настроение у обер-лейтенанта заметно улучшилось. Он прошелся по отсекам, перекидываясь парой-тройкой слов едва ли не с каждым членом экипажа. Тем самым давал понять, что они при любых обстоятельствах могут положиться на «старика».

— Что, боцман, надеюсь, не подкачаете? А то ведь тогда сынишке придется краснеть перед сверстниками. Но я постараюсь, чтобы он гордился вами.

— Так точно, не подведу, господин обер-лейтенант.

Лемп поднялся к выходному люку и резко повернул кремальеру.[2] Тяжелая литая крышка поддалась далеко не сразу — видимо, она присосалась к резиновому ободу.

Обер-лейтенант изо всех сил нажал на нее и выбрался из черного зева шахты на мостик. Ветер заметно стих, море разгладилось, словно проутюженное гигантским катком. Шторм бушевал теперь где-то далеко, и субмарину лишь равномерно покачивало. Младший помощник лейтенант Хинт собрался согласно уставу доложить обстановку, но Лемп небрежным движением руки остановил его. Сигнальщики, непрерывно всматривавшиеся в мысленно разбитый ими на сектора горизонт, даже вздрогнули от неожиданности, услышав за спиной его веселый голос: