Морские волки Гитлера. Подводный флот Германии в период Второй мировой войны

Незадолго до начала войны в Германии были созданы первые радиолокаторы. Из-за слишком больших размеров использовать их можно было только на судах типа «линкор», «крейсер» и «эсминец», а также батареях береговой артиллерии. Однако хорошие технические данные позволяли с помощью этих установок легко и быстро определять местонахождение вражеских кораблей в Атлантике. Данное обстоятельство побудило сотрудников Управления вооружений и военной экономики ОКВ временно отказаться от дальнейших разработок в этой области.

Тревогу у офицеров штаба подводного флота вызывал не только «роттердамский прибор». Корабли сопровождения союзников уже были оснащены реактивными бомбометами «Хедгеног», способными в течение секунды обрушить на всплывшую подлодку 24 15-килограммовых снаряда.

В качестве ответной меры в Германии сперва создали прибор раннего оповещения «Метокс», которым с августа 1942 года оснастили все подводные лодки. Вскоре его заменили локатором более совершенной конструкции, но обладавшим электромагнитным полем. Исходившие от него импульсы позволяли точно определить местонахождение субмарины. Тогда в штабе Деница вспомнили, что в системе противовоздушной обороны широко использовались аэростаты, и решили действовать аналогичным образом. С подводных лодок стали запускать обшитые станиолем баллоны, создающие помехи вражеским радиолокаторам.

Летом 1942 года был принят на вооружение усовершенствованный вариант торпед на электрическом ходу «Лут». Чуть позже в специализированной лаборатории разработали опытный образец электрической торпеды «Цаункёниг» («Крапивник»), не оставлявшей пузырчатого следа и реагировавшей на гул винтов корабля-жертвы. Еще через некоторое время в Третьем рейхе приступили к серийному производству этих подводных снарядов.

Дениц и его окружение по-прежнему надеялись добиться коренного перелома в боевых операциях на коммуникациях союзников в Атлантике путем увеличения количества находящихся в боевом строю субмарин и значительного улучшения их тактико-технических данных.

Наметился третий этап подводной войны.

Гибель «Лаконии»

«У-156», вспенивая форштевнем темную воду, сноровисто шла к отведенному ей квадрату в Южной Атлантике и незадолго до заката приблизилась к западноафриканскому мысу Пальмас. Солнце опускалось все ниже и ниже и вскоре коснулось пылающим краем легких облачков. В бортовом журнале скупыми точными словами описывалось появление самолетов в Бискайском заливе и принятие на борт дополнительного запаса горючего и пресной воды. Никаких других особых происшествий в нем отмечено не было. Капитан-лейтенант Хартенштейн окинул критическим взглядом последнюю страницу, захлопнул журнал и стал подниматься по трапу на мостик. Он с наслаждением вдохнул свежий воздух с характерными запахами морской травы и рыбы, и его настроение улучшилось. Тут стоявший сбоку сигнальщик радостно выкрикнул:

— Слева по борту вижу дымок!

Хартенштейн резко обернулся и вскинул к глазам бинокль. Он увидел клубящийся над мелкими, с прожилками пены волнами дымок. У командира мгновенно пересохло во рту. Он чуть склонился над поручнем, напряженно обдумывая ситуацию. Зачастую не следовало устраивать торпедную атаку на пути следования в операционную зону. Противник мог усилить противолодочную оборону или даже нанести упреждающий удар. Хартенштейн нервно щелкнул пальцами и закусил губу. В душе он уже принял решение атаковать и теперь рассматривал еще хорошо различимый в сумерках силуэт грузопассажирского судна водоизмещением приблизительно 20 000 тонн.

— Лево на борт!

Субмарина легла на боевой курс. Силуэт корабля пополз на визирную линейку.

— Первый и второй аппараты, пли!

Взметнулись два отливавших серебром при свете луны водяных столба.

— Моторы — средний вперед!

«У-156» описала круг, подбираясь ближе к тонущему судну. Оно быстро оседало в воде, задирая вверх носовую часть. Через полчаса корабль перевернулся, и Хартенштейн увидел десятки черных точек — головы спасшихся моряков и пассажиров.

— Всплываем! — приказал он.

— Не может быть, — удивился старший помощник, прислушавшись к отчаянным воплям. — Неужели это итальянцы?

Выбравшиеся вслед за офицерами из черной пасти люка несколько матросов, прогрохотав сапогами по деревянному настилу мостика, пробежали по верхней палубе. Хартенштейн прекрасно понимал, что оказывая помощь людям с погибшего корабля, он тем самым нарушает отданный штабом Редера еще летом 1940 года приказ № 154. Его основной раздел гласил: «Вне зависимости от погодных условий и расстояния до береговой линии запрещается принимать какие-либо меры по спасению людей и брать их на борт… В этой войне мы просто вынуждены быть жестокими».