Морские волки. История викингов

Империя истекала кровью. Со всех сторон ее окружали враждебные народы, и любая хорошо организованная вылазка противника имела все шансы остаться безнаказанной: вовремя отступив, враги могли без труда затеряться в лесах или уйти в море, прежде чем имперская армия доберется до места битвы. От императора ожидалось, что по меньшей мере раз в год он будет проводить какую-нибудь крупную военную кампанию, в противном случае его сочли бы слабым и недостойным своего титула. Если он не мог показать миру бронированный кулак, по всей стране вспыхивали бунты. А бунты, в свою очередь, необходимо было подавлять с предельной жестокостью. Врагов, захваченных в плен, обычно ослепляли, увечили, пытали или казнили через повешение. В свое время Карл Великий обезглавил 4500 знатных саксов, поднявших против него восстание, и переселил в другие области население мятежных земель, чтобы подавить дальнейшие бунты в зародыше.

Все это воспринималось как необходимые меры по восстановлению закона и порядка. И когда Людовик смиренно склонился перед папой и зачитал список своих грехов, не умолчав даже о самых незначительных проступках, это лишило его достоинства в глазах не только врагов, но и подданных. Он, попросту говоря, поступил не по-императорски. Карл Великий хотел купаться в крови своих врагов; его сын же, как оказалось, не хотел ничего, кроме как удалиться в монастырь.

Викинги, северные соседи империи, были в курсе происходящего. Оборонительные меры, принятые Карлом Великим, – в особенности укрепленные мосты и хорошо обученная армия – все еще удерживали их от масштабного наступления, но уже появились пугающие признаки того, что ситуация скоро изменится. Одному франкскому епископу, путешествовавшему по Фрисландии, оказали помощь «некие норманны», которые хорошо знали маршруты вверх по рекам, впадавшим в море. Таким образом, викинги были осведомлены и о морских путях, и о расположении гаваней, тогда как империя не располагала флотом для защиты от потенциальных нападений с моря. Однако франки, судя по всему, не замечали опасности. Под властью императоров их держава процветала и достигла такого благополучия, о каком многие предыдущие поколения не могли и мечтать. Архиепископ Санса в Северной Франции настолько уверовал в способность имперских войск защитить город от любого врага, что приказал разобрать городские стены и пустить камни на перестройку соборной церкви. Города на побережье тоже не имели оборонительных укреплений. Вдоль Сены – от Парижа до самого устья реки – шла оживленная торговля вином, а побережье Фрисландии пестрело портовыми городками. У франков был доступ к приискам, где добывали серебро высокого качества, служившее для чеканки монет (в Скандинавии залежи этого металла почти не встречались). Бартер постепенно уступал место товарно-денежному обмену, и запасы драгоценных металлов на имперских рынках неуклонно росли.

Таким образом, у викингов имелись и возможности, и мотивы для масштабного вторжения, которому теперь мешало только одно: междоусобицы в их собственной среде. После смерти Гудфреда по всей Ютландии вспыхнули раздоры. Власть захватил воин по имени Харальд Клак, но вскоре его низложил сын Гудфреда, Хорик. Харальд обратился к Людовику Благочестивому, пообещав принять христианство, если император поможет ему вернуть престол. Людовик согласился, и вскоре Харальд с четырьмя сотнями своих сторонников принял крещение в ходе торжественной церемонии, прошедшей в королевском двореце Ингельгейма (близ Майнца). Крестным отцом Харальда стал сам Людовик.

Для императора это был час триумфа. По военной части Людовик далеко уступал своему отцу, а здесь ему представилась возможность нейтрализовать угрозу со стороны данов без помощи оружия. Если бы Харальда удалось усадить на датский престол, а затем обратить в христианство его подданных, за северную границу можно было бы больше не беспокоиться.

Первая часть плана сработала превосходно. Император выделил Харальду земли во Фрисландии и поручил защищать их от набегов викингов, пока идет подготовка к походу на север. В том же году, опираясь на поддержку франков, Харальд вернулся в Данию и заставил Хорика уступить ему престол. Затем, во исполнение своей части договора, он предложил Людовику направить в Данию миссионера, который способствовал бы обращению данов в новую веру. Император выбрал на эту роль саксонского проповедника Ансгара, который первым делом построил церковь в Хедебю[48]. Однако на этом удача от Людовика отвернулась, и его грандиозный замысел начал рушиться.

Судя по всему, христианство не вызвало у данов особого интереса – по крайней мере, принимать его как единственно верную религию они не спешили. Не вызвал у них интереса и Харальд Клак. Не прошло и года, как Хорик, убежденный язычник, добился его изгнания. Харальд вернулся во Фрисландию, рассорился с императором и посвятил остаток жизни морскому разбою, расхищая имущество своего крестного отца[49].