Морские волки. Навстречу шторму

Между тем, был отправлен ялик для наблюдения за течением, которое не удавалось найти, хотя нам непрестанно попадались плавающие полосы травы. Я велел наловить ее и увидел, что одна обросла кораллами, другая у корня имела частицы красного коралла с ракушками, иная же, будучи переломана посередине, содержала множество искр, которые при внимательном рассмотрении оказались очень мелкими животными.

20 апреля. Ночь была дождливая. Поскольку погода продолжалась еще ненастная, то и сегодня я не был расположен стать на якорь, а решил пройти западным берегом. После полудня сначала настала тишина, но в третьем часу подул легкий ветерок, при котором наш корабль сделал два галса[60]. Потом наступил мрак. Около 6 часов я спустился к югу, где и пробыл до следующего утра. Продолжавшаяся зыбь с юго-запада распространилась по всей западной стороне острова, на которой мы заметили множество огней и разных растений. Это позволило заключить, что она столь же населена, что и восточная. Всю ночь шел дождь при переменных ветрах с севера к югу.

21 апреля, на восходе, мы направились к берегу. Но порывистый ветер и часто находившие мрачные облака заставили нас до 8 часов дважды ложиться в дрейф. Около 9-го часа небо очистилось, и корабль подошел к губе Кука. Но так как ветер дул с юго-запада, я не решился стать там на якорь. Чтобы не удалиться от острова, не оставив какой-либо приметы для корабля «Надежда» на случай его прибытия после нас, я отправил лейтенанта Повалишина на ялике с тем, чтобы он, взяв с собой некоторое количество ножей, набойки, бутылок и прочего, раздал все это островитянам и между тем старался бы обозреть местоположение и измерить глубину, не приставая к берегу. В 2 часа пополудни ялик возвратился к кораблю с несколькими бананами, сладким картофелем[61], иньямами[62] и сахарным тростником.

Поравнявшись с восточным мысом, мы спустились к Маркизским островам.

Описание острова Св. Пасхи

Остров Св. Пасхи[63] найден голландским мореплавателем Рогевеном в 1722 году. Я не намерен входить в подробности истории открытия этого острова, потому что о нем уже весьма много было написано раньше, а расскажу здесь только то, чему сам был очевидцем.

Мы увидели остров, не доходя до него 40 миль [74 км], хотя горизонт был и не совершенно чист. В ясную погоду, наверное, можно его видеть миль за 60 [километров за 110]. Сперва нам показалась пологая гора с бугром по правую сторону на западе-северо-западе. Пройдя 10 миль [18,5 км], мы потеряли из виду упомянутый бугор, а слева приметили две небольшие возвышенности, которые потом соединились с увиденной нами горой. Обходя этот остров на довольно близком расстоянии, я нигде не нашел такого места, где кораблю можно было бы стоять на якоре. Берега повсюду утесистые, кроме двух небольших заливов на восточной стороне острова, за южной оконечностью, и на северной, не доходя северного мыса.

Так называемая губа Кука, куда мною был послан ялик, по-видимому, – лучшее место для пристани. Но и она опасна при западных и юго-западных ветрах. Зыбь, бывает, в это время велика, так что на якорь нельзя возлагать большой надежды, особенно у самого берега. Находясь в 1¼ мили [в 2 км] от бурунов, мы вычислили, что глубина в этом месте была 60 сажен [110 м]. Грунт – твердый камень. Повалишин нашел в 1,5 кабельтовых (кабельтов равен 0,1 морской мили) [278 м] от берега глубину в 10 сажен [18 м], в 3 кабельтовых [560 м] – глубину в 16 сажен [29 м], а в 4 кабельтовых [740 м] – 23 сажени [42 м]. Но так как Лаперуз пишет, что на 24 саженях [44 м] следует бросить якорь, то это и составит только около 5 кабельтовых [925 м] от берега. К этой губе можно смело подходить со всех сторон, в зависимости от ветра. В якорном месте также ошибиться нельзя, ибо только против него находится небольшая песчаная отмель, всюду же камень, от северного мыса до южного.

Здешние жители не так бедны, как описывают предшествовавшие нам мореплаватели. Если у них имеется недостаток в скоте, чего я, однако, утверждать не могу, не побывав на берегах острова, то, по крайней мере, они снабжены многими весьма здоровыми и питательными растениями. Их жилища, хоть и уступают европейским, однако же довольно хороши. Они имеют вид продолговатых бугров или лодок, обращенных вверх дном. Некоторые дома стоят поодиночке, а иные – по два и по три вместе. Окон не видно, а двери небольшие, похожие на конус, делаются посредине строения. Около каждого жилища есть поле, усаженное бананами и сахарным тростником. По берегам находится множество статуй, изображения которых можно видеть в описании путешествия Лаперуза[64]. Они высечены из камня с весьма грубым изображением человеческой головы и покрышкой цилиндрического вида. Кроме того, нами замечено много куч камней с небольшими черноватыми и белыми пятнами наверху. Кажется, и они служат какими-то памятниками.