Морские волки. Навстречу шторму

Найдена отогнала рябого. В это время из дома вышел Анч. Он слышал лай Разбоя и голоса нескольких человек во дворе. Из всех присутствующих фотограф знал только Люду. Он приветливо поздоровался с ней. Девушка назвала ему своих спутников и рассказала про сдохшего поросенка. Анч внимательно посмотрел на поросенка, быстро оглядел траву, заметил выброшенную перед этим бумажку и согласился с Левком в том, что это, наверное, чума.

– Знаете, – обратился он к Люде, – я только что печатал вчерашние снимки… Уже могу кое-что показать.

– Сейчас же показывайте, – ответила девушка.

Найдена повернулась к ним. Левко взял ее за руку и сказал:

– Ну, приглашай нас в дом. – И сам повел девочку к дверям.

В доме Левко положил на стол пакет и, развязывая его, обратился к Найдене:

– Вот тебе мои подарки, Ясочка.

Он вытащил из пакета и положил перед Найденой платье, нижнее белье и плащ.

– А это от меня, – Люда положила на стол пакет и вытащила из него сандалии, похожие на ее собственные.

– И от меня тоже, – торжественно произнес Марко. В его пакете оказалась простенькая соломенная шляпка с голубой лентой.

Найдена ошалело уставилась на все это. Анч тоже ничего не понимал.

– Это все мне? – спросила девочка.

– Все твое, Ясочка, – подтвердил Левко.

– Ну-ка, выйдите отсюда, – обратилась Люда к мужчинам. – Мы на несколько минут останемся одни.

Марко и Левко вышли из комнаты вместе с Анчем, объясняя ему, что сегодня у Найдены праздник.

Анч вынес из каморки несколько еще мокрых фотографий, сетуя, что нет спирта, чтобы быстро их высушить. Потом навел свою «лейку» на собеседников и несколько раз щелкнул.

Он рассказал, почему приехал на Лебединый остров, объяснил, что получил в рыбной инспекции письмо к Ковальчуку, но здесь ему не нравится. Он хотел бы поселиться у рыбаков в Соколином, и даже больше – он охотно поплавал бы с ними на шхуне по морю.

Вскоре во двор вышли Люда и Найдена. Но Найдена ли это? Вместо лохмотьев – платье с короткими рукавами, на ногах сандалии, на голове новенькая шляпка. Платье было слегка широковато, но в целом переодевание невероятно ее изменило. Словно по волшебству исчезли те острые, угловатые черты, которые ассоциировались с представлениями о дефективности.

– Вот так Ясочка! – залюбовался Левко, шагнув ей навстречу.

Анч, казалось, был поражен больше других. Какая-то тень тревоги скользнула по его лицу, когда он посмотрел на девочку. У него мелькнула мысль: а правда ли эта девочка такая уж дефективная, чтобы ее можно было абсолютно не бояться? Однако Найдена посмотрела на Анча таким запуганным и отупевшим взглядом, что он успокоился, улыбнулся и тут же ее сфотографировал. Девочка разговаривала мало – она явно была чем-то встревожена.

Компания собралась уезжать; Анч спросил, не возьмут ли они его до Соколиного.

– Охотно, – ответил Левко.

Фотограф быстро собрался и вместе со всеми пошел на берег, где Андрей Камбала, дожидаясь их, дремал на корме шхуны.

Прощаясь с Найденой, Люда попросила девочку обязательно прийти в Соколиное, а Левко обещал вскоре заехать к ней и советовал не отчаиваться по поводу поросенка, потому что она же не виновата в возникновении чумы. От такого ни одна свинья не застрахована. Пусть так и передаст своему Якову Степановичу.

Шхуна отплыла от берега. Люда помахала Найдене рукой. Девочка ответила ей тем же, повернулась и пошла домой. С моря донеслось пение:

Пой нам, ветер, веселые песни,
Пусть нам волны расскажут сказку.
Соберем мы рыбы под завязку —
Сегодня наш рыбацкий день!

XIV. Купание в море

– Вы знаете, – сказала Люда фотографу, – сегодня я на «Колумбе» выхожу в море. Дядя Стах согласился взять меня в рейс. Говорит, посмотрит, какая из меня морячка и рыбачка. Он меня назначил помощником Марка, вторым юнгой.

– Это очень интересно, я просто завидую вам. Мне бы тоже хотелось сегодня выехать на «Колумбе», но, согласно моему плану, я сегодня фотографирую Соколиное и быт рыбаков. В следующий раз надеюсь обязательно поехать с вами. Вы тогда уже будете иметь стаж и станете настоящим опытным морским волком.

Люда в ответ звонко рассмеялась. Ей было приятно стоять на палубе шхуны, ощущать горячее солнце, любоваться простором бухты, пейзажем острова и слушать добрые слова. Анч ей нравился. Он разбирался во многих вещах, особенно в спорте, которому она уделяла немало внимания. А еще он очень легко поддерживал веселый разговор.

– Хорошо, – сказала Люда. – Но надо спросить моего прямого начальника. Марко! Ты не возражаешь?

Юнга, не глядя на фотографа – он почему-то чувствовал к нему антипатию, – ответил:

– Если на должность моего помощника, то согласен, но я еще проверю, сумеет ли он уху из рыбы и кашу пшенную сварить.

– О, я согласен, – улыбнулся Анч. – Могу даже борщ из морской воды.

Шутливый разговор прекратился, когда «Колумб» подошел к Соколиному и экипаж заметил на берегу своего шкипера.

– Что, опоздали? – крикнул Левко.

Но Стах покачал головой, что означало – нет.