Морские волки. Навстречу шторму

Вечером, когда электричество залило своим светом город, мимо сияющих витрин ювелиров медленно шагал стройный элегантный мужчина в кремовом костюме. Иногда он останавливался перед витринами и внимательно рассматривал хрустальные вазы, разнообразные золотые и серебряные украшения, любовался вместе с другими зрителями искусственными образцами прославленных бриллиантов, которые могли бы рассказать про многочисленные преступления, обманы, ограбления, связанные с их историей. Он жадно вглядывался в расставленные на черном бархате сапфиры, изумруды, александриты. Все это сияло, блестело кровавыми отблесками и самыми нежными тонами.

Без двадцати десять мужчина в кремовом костюме свернул в узенький переулок и, ускоряя шаг, вышел на другую улицу, без магазинов. Миновав двух молчаливых полицаев на углу, высокий в кремовом костюме вошел в огромный дом с тремя роскошными парадными подъездами. Обойдя этот дом почти по кругу и взойдя по лестнице к двери, нажал на кнопку звонка. Жандарм открыл ему дверь, проверил пропуск и пропустил в дом. Не обращая внимания на множество караульных, высокий пошел на третий этаж и зашел в комнату, где за бюро возле дверей у противоположной стены сидел секретарь.

– Здравствуйте, «номер 22»! – сказал секретарь. – Сейчас я доложу начальнику. – И он скрылся за дверью.

В три минуты одиннадцатого секретарь вернулся и, показывая рукой на дверь кабинета, проговорил:

– Зайдите.

Через минуту агент «номер 22» сидел в знакомом кабинете перед своим начальником. Как и всегда, лицо начальника скрывалось в тени абажура. На столе лежал исписанный лист бумаги. Агент узнал свой отчет.

– Я внимательно ознакомился с вашим отчетом, – сухо проговорил начальник. – Вы заканчиваете его так… – Начальник перевел взгляд на исписанные листы бумаги и прочитал: «Звук взрыва в море свидетельствовал о том, что шхуна “Колумб” погибла, а вместе с ней и профессор Ананьев. Его портфель с бумагами находился у меня. Основные задания были выполнены. Оставалось добраться до “Каймана”. Взошла луна, в море я увидел огоньки “Каймана”. В это время со стороны бухты послышался громкий собачий лай. Завербованный мной агент узнал лай своего пса. Возможно, пес вел кого-то по нашим следам. Я понял, что должен немедленно выбраться в море. Наша маленькая байдарка была удобна только для одного. С двумя пассажирами она бы значительно уменьшила скорость. Я вынужден был спешить. Мой помощник, споткнувшись, упал. Когда я наклонился над ним, он лежал неподвижно. Я быстро проверил его пульс и сердце. Он был мертв. Немедленно переправив байдарку на берег, я отплыл.

Проплыв двести-триста метров, я услышал лай собаки и голоса людей, очевидно, разыскивающих нас. Через три часа я был на палубе “Каймана”. Единственная моя ошибка – это сигарета с трифенилометрином: куда она делась, я так и не понял…»

– Я верю вам, что все это было так… – Начальник помолчал, потом открыл ящик и вытащил оттуда портфель. – Владелец этого портфеля, – продолжал он, – остался жив, в советской прессе снова упоминается его фамилия.

«Номер 22» едва заметно побледнел.

– Бумаги из этого портфеля, – говорил начальник, – я передал специалистам. Вот их выводы: документы очень интересны, в них есть ссылки на очень важное открытие, но главного – нет. Очевидно, профессор прятал его не в портфеле, а где-нибудь в другом месте.

В комнате воцарилась тишина.

Часть вторая

І. Труп в бухте

В зареве рассвета гасли последние звезды. Из-за морского горизонта вынырнул красный край солнца, лучи побежали по воде и заиграли самоцветами на росистой траве острова. Начиналось утро жаркого августовского дня. Просыпались остров и выселок. Вылетали птицы в поисках добычи; синей струей вился дым над дымоходом крайнего рыбацкого домика; во дворах все задвигалось, послышалось бряцанье ведер возле колодца.

На берег накатывался прибой. Далеко выбрасывая вспененные языки волн, он слизывал все, что попадалось у него на пути, и откатывался назад, открывая гладенький, ровный пляж. Вода отбегала от острова, сталкивалась с новой волной, поднималась вверх и вновь, шумя, бросалась на берег, чтобы на миг остановиться и с шипением отступить для нового стремительного нападения. В этой бушующей воде, у самого берега, болтался какой-то темный предмет. Волны то поднимали его вверх, захлестывали, то подкатывали к берегу, чтобы при первом же обратном движении отбросить назад. Однако движение вперед преобладало, и темный предмет подплывал ближе и ближе, временами уже касаясь каменистого прибрежья. Размеренно, одна за другой, накатывались прибрежные волны, вороша мелкие камешки и обтачивая их.

В это время к берегу вышел мальчик, держа в руке смотанный шпагат с нанизанными на него крючками. Мальчик был загорелый, босой, в длинных черных трусах и синей майке, из-под соломенной шляпы торчал белокурый чуб. Идя вдоль берега, мальчик посматривал на восток и пел: