Морские волки. Навстречу шторму

Если бы Марко разбирался в военных формах всего мира, то, рассматривая одежду своего конвоира, он бы очень удивился. Она напоминала военную форму многих флотов, но ни одному из них не принадлежала. Командование подводной лодки, появившейся в чужих водах в мирное время, но с вражескими целями, на всякий случай использовало разные виды маскировки, а также сняло все надписи и стандартные обозначения на стенах, дверях и машинах, заменив их разными иксами, черточками и звездами. Все было сделано для конспирации, чтобы не выдать свою страну в случае поражения. Только Анч случайно надел китель с форменными пуговицами. При самой тщательной маскировке конспираторы, бывает, упускают какие-нибудь мелочи, которые позднее могут сослужить службу внимательному разведчику. Так, например, в империалистическую войну произошел случай, когда радист, передавая важную шифрованную радиограмму, будучи другой национальности, сделал маленькую грамматическую ошибку. Эта ошибка привела к тому, что вражеский разведывательный шифровальный отдел расшифровал радиограмму. Противник принял меры, и важная боевая операция была сорвана.

Марко стоял, прислонившись к стене, поскольку чувствовал усталость и слабость после жестоких побоев и неподвижного лежания связанным. На руках он увидел красные полосы, оставшиеся от веревки. Вероятно, такие же следы были и на ногах. Конвоир, стоявший рядом с ним с довольно равнодушным видом, потянул за прикрепленную к стене планку, и оттуда отошел на пружине приставной стульчик, похожий на те, которые встречаются в коридорах мягких вагонов, только не деревянный, а из тонкого алюминиевого листа. Он показал парню, чтобы тот сел. Марко с благодарностью посмотрел на конвоира; ему казалось, что на лице моряка промелькнуло сочувствие.

По коридору прошел Анч. Он был без бороды, и теперь юнга сразу узнал шпиона. Значит, Анч цеплял бороду, опасаясь, что кто-нибудь из островитян его узнает. Не глядя парню в глаза, Анч скользнул по нему взглядом, словно не видя и не замечая, и вошел в помещение командира лодки.

Подводный корабль шел куда-то без остановок. «Вероятно, в открытое море, чтобы там прятаться в течение дня», – предположил Марко. Он больше не чувствовал волнения, вместо этого им овладела сонливость. Это было следствием короткого сна ночью, а потом усталости от напряжения и волнения. Зевая, снова попросил конвоира показать, который час. И конвоир тут же, тоже молча, это сделал. Оказалось, что в коридоре он находился уже сорок пять минут. Кроме Анча, за это время здесь никто не появлялся. На лодке царила тишина, лишь доносились шум электромоторов и какие-то постукивания за стеной. Где в это время находились Люда и Яся, Марко не знал.

Конвоир, вероятно, тоже устал стоять, потому что опустил себе такой же стульчик, как перед этим для Марка, и сел на него, неподвижный и равнодушный. Только иногда Марку казалось, что взгляд конвоира задерживался на нем, словно тот к чему-то присматривался, и в его глазах едва светилось любопытство.

Дверь из командирского помещения открылась. Оттуда высунулась голова Анча.

– Марко Завирюха, войдите, – приказал шпион.

Конвоир вскочил на ноги и замер возле стены. Юнга встал и пошел к дверям. Анч пропустил его перед собой.

Марко стоял перед командиром подводной лодки.

XI. Допрос

Командирское помещение делилось на две части: спальню и кабинет. В спальне стояла пружинная койка, умывальник, тумба и небольшой шкаф-гардероб. Все это отделялось от кабинета завесой из плотного темно-синего бархата. Кабинет был маленький, одновременно в нем могли поместиться максимум шесть человек, но сесть им всем было бы негде. Маленький письменный стол служил наполовину сейфом, наполовину комодом. Поверху столешницу ограждал сантиметровый барьерчик. Это делалось в качестве меры предосторожности от возможных неприятностей во время качки. По этой же причине вещи на столе имели специальные углубления и держатели.

Мебель кабинета состояла еще из двух стульев и коротенькой софы.

Помимо электрического света, каюта освещалась и дневным светом сквозь иллюминатор.

В кресле за столом перед Марком сидел лысый мужчина с синеватым цветом лица и рыжими бровями. Парень догадался, что это командир лодки – уже немолодой, но коренастый, жилистый, с бесцветными глазами, напоминающими своим выражением глаза гадюки, то есть тот самый взгляд, которым змеи парализуют птиц и маленьких зверьков, и они, охваченные ужасом, не могут пошевелиться.

Вероятно, командиру были известны особенности его глаз, потому что он около минуты всматривался в Марка, словно ожидал увидеть на его лице именно тот самый парализующий ужас. Юнга выдержал этот взгляд, хотя почувствовал такое отвращение, словно ему за пазуху бросили крысу.

Не дождавшись ожидаемого эффекта, командир перестал смотреть на парня и обратился к Анчу. Шпион без особого уважения к командиру, – очевидно, он не был его непосредственным подчиненным, – выслушал, что он говорит, а потом перевел Марку:

– Командир корабля просит вас сесть и отвечать на его вопросы.