Морские ворота

– Уже много лет! Вам, Рауль, трудно себе представить, что это такое. Извините меня, я говорю то Рауль, то мсье… Как только все это вспомню, просто голова идет кругом. Стоило Фабьене купить себе браслет, как Веронике хотелось точно такой же. Фабьене нравилась какая-то книга, и Вероника сходила от нее с ума. Ну, а меня они и знать не хотели. Я ведь не их поля ягода. Фабьена приглашала Веронику на вечеринки… Вы ведь понимаете, что это такое. Вероники никогда не бывало дома. Она возвращалась Бог знает в котором часу. Так она и познакомилась со своим мужем… с первым… Шарлем Эйно… Он был вроде как помещик, намного старше ее… Мсье якобы занимался скотоводством. Уйму времени он проводил в Америке…

– В Америке?

– Ну да, в Америке. Нет, вообразите себе!.. Он садился в самолет, как я сажусь в такси… впрочем, я никогда не беру такси… Слишком дорого. Вероника мне об этом рассказывала нарочно, чтобы позлить. «Чарли в Нью-Йорке» – так она говорила. Тогда они обе помешались на этом типе. Чарли то, Чарли се… Чарли купил Мятного Ликера. Чарли купил Ночную Красавицу… Это значит, лошадиные клички. А вы сами, Рауль, играете на скачках?

– Никогда не играл.

– И правильно делаете. Вижу, что вы разумный человек.

– А этот мсье Эйно был очень богат?

– Откуда мне знать? Я-то всегда как говорю: в таком деле, как у него, честным путем много не заработаешь…

– А Фабьена… она замужем?

– Нет, насколько я знаю. Но ведь мне они говорили только то, что хотели. Да я по сию пору уверена, что они с ним… ну, вы понимаете?.. Ведь из-за чего-то Вероника с ним развелась… И это очень быстро произошло, можете мне поверить.

– Но тогда бы подруги поссорились. Вы так не думаете?

– Ах вот вы о чем… Мне это тоже приходило в голову… Ну а что, если мы с вами отстали от жизни, бедный мой Рауль?

Теперь она улыбалась, радуясь, что ей удалось заронить зерна сомнения в душу Дюваля. Почти умиротворенно она продолжила:

– Когда я поняла, что Веронике я больше не нужна, я устроила свою жизнь. Пора было и о себе подумать, как вы считаете?.. Вот я и вышла за славного парня и перестала видеться с сестрой. Да она и не пыталась меня удержать. Какое там! Между нами, только честно, – заметьте, что я не люблю лезть не в свое дело, – но скажите, разве вас она сделала счастливым? Ведь нет?.. Она же страшная эгоистка!.. К тому же, наверное, между вами всегда стояла Фабьена.

Она не спускала с Дюваля своих черных глаз, в которых, словно угли, тлела злоба.

– Да нет, – отозвался Дюваль, – Фабьену я и в глаза никогда не видел.

– Ну так скоро она даст о себе знать, будьте уверены. Вас не так легко найти, уж я-то знаю. Но она что-нибудь придумает; и вам еще повезет, если она не посеет между вами раздор. Хотя, конечно, калека…

У нее вырвался короткий сухой смешок.

– Вряд ли ей теперь вздумается кому-то подражать!

Спохватившись, она тут же добавила проникнутым печалью голосом:

– Как мне жаль ее, бедняжку.

– Что-то я не совсем понял, – признался Дюваль, – отчего эта Фабьена имела на нее такое влияние?

– Ну, вы ведь мужчина. Вот вам сразу и лезет в голову: друзья, товарищи… А будь вы женщиной, вы бы знали, что такое безнадежное соперничество. Для Вероники Фабьена была как бы образцом для подражания.

– Пусть так! Но зачем же перенимать ее вкусы!

– Вкусы? Скажете тоже! Не только вкусы, но даже ее манеру одеваться, разговаривать, курить… И смех, и грех. Только так оно все и было. Осечка за осечкой. С этого и пошли наши ссоры. Ну, теперь с этим покончено. Так даже лучше… Что же вы думаете делать дальше? Вам надо работать… Вы не можете оставаться здесь вечно… Я не хочу навязываться, но если вам нужна моя помощь… Увы, я уже привыкла ухаживать за больными. И, если понадобится, стану присматривать за ней, как прежде.

– Благодарю вас, – отрезал Дюваль. – Возможно, когда-нибудь… Но пока, повторяю, не стоит ее утомлять.

– Вы правы. Со мной у нее связаны дурные воспоминания.

– Вот-вот. Выпьете чего-нибудь?

Она вытащила из сумки мужские часы и посмотрела на них.

– Нет, спасибо. Но если бы вы подбросили меня до вокзала, я как раз бы вовремя доехала до Туре, чтобы поспеть на поезд, идущий в Бордо.

– С удовольствием.

Они поднялись. В прихожей она остановилась и указала на второй этаж:

– Она там, наверху?

– Да.

– Мне бы так хотелось взглянуть на нее…

– Послушайте-ка, – сказал Дюваль, – как только дело у нас пойдет на лад, я вас непременно извещу.

– Бритая… вся в шрамах, – прошептала она мечтательно. – Простите, как вы сказали?

– Я говорю, что сообщу вам, как только она пойдет на поправку.

– Ну-ну… А если явится Фабьена, не пускайте ее сюда. Я вижу, вы умеете настоять на своем. Не стесняйтесь, будьте с Вероникой построже. Ей нужна твердая рука.

Дюваль усадил ее в машину. Она оглянулась на дом.

– Для вас двоих он слишком велик, – решила она.

– У вас с собой есть вещи?

– Только чемодан. Он в камере хранения.

Дюваль закрыл ворота на ключ.

– Боитесь, что ее украдут! – заметила она. – Знаете, а ведь я вас совсем не таким представляла. Мне известны вкусы Вероники.

– Вам кажется странным, что она за меня вышла?

На малой скорости он съехал вниз.