Морские зомби

– Так точно, товарищ командир, – подтвердил штурман догадки Макарова. – Металлический хруст – это повреждение горизонтальных рулей, когда мы скатывались по айсбергу. Если бы не они, мы бы тут кувыркались, как в бочонке.

– Стабилизировали падение, значит. – Морской Волк невесело усмехнулся. Чего уж веселого в перспективе остаться без горизонтальных рулей? А если повреждены не только они? Как всплывать? Как маневрировать? Ведь они сейчас не на чистой воде, а посреди многокилометрового ледового поля!

– Удар, – продолжал штурман подтверждать мрачные догадки командира, – это когда мы в пещеру угодили. А поскольку субмарина шла на погружение, ее придавило ко льду, и винты начали со всей дури по нему молотить. Возможно, что и они серьезно повреждены, хотя вряд ли, – попытался хоть как-то обнадежить Макарова офицер, – структура льда очень рыхлая…

– Это значит, – командир задумчиво барабанил пальцами по столешнице, на которой минутой ранее штурман начертил злополучную впадину, – что айсберг в любую минуту может начать трескаться и разваливаться.

– Не исключено, Илья Георгиевич, – утвердительно мотнул головой помощник.

– Вот что, – решительно встал Морской Волк, – я сейчас потолкую с механиком…

– Командиру БЧ-5 срочно прибыть на ЦКП, – тут же по громкой связи откликнулся на пожелание командира вахтенный офицер.

– …надо подробнее узнать о повреждениях, – продолжал Макаров, поблагодарив сметливого вахтенного кивком головы, – а пока будем обследовать корпус с помощью внешнего зонда, вы мне обрисуйте положение льдов: что сверху, сбоку, снизу, какой толщины и так далее. Надо как-то выбираться отсюда.

То, что надо выбираться, отлично понимал каждый член пусть небольшого, но сплоченного экипажа. Поэтому после доклада командира о создавшемся положении, когда моряки уяснили себе картину происшедшего и невеселые перспективы, команда дружно взялась за обследование приборов, узлов, агрегатов и каждого миллиметра обшивки своей субмарины.

По прошествии часа, в течение которого командир то и дело принимал доклады и рисовал ситуацию на блокнотных листках, положение «Макарова» более или менее прояснилось.

Сверху, снизу, спереди, сзади и справа субмарину окружали ледяные стенки айсберга. Чистым оставалось только пространство слева, через которое они и угодили в эту нишу, но двинуться с места в сторону подводная лодка не могла. К тому же Морской Волк, хоть и не преднамеренно, втиснул «Макарова» в рыхлый лед, и судно плотно увязло в нем всеми своими выпуклостями. Один из горизонтальных рулей был поврежден, но не сильно, и команда водолазов уже трудилась над устранением поломки, пообещав закончить работу минут через сорок – сорок пять.

– На что похожа наша тюрьма? – спросил Морской Волк штурмана, подсовывая тому испещренный рисунками блокнот, когда прошли все доклады и вся картина стала более или менее понятна.

Штурман внимательно просмотрел все эскизы и выбрал один:

– Вот на этот похоже, только… – он взял карандаш и немного подкорректировал, – примерно вот так.

Командир глянул на поправку и недоверчиво бросил:

– Эдак нас должно было вообще в воздух подбросить, и сейчас бы мы висели метрах в десяти над уровнем моря.

– Так айсберг не с ног на голову перевернулся, а на бок, как если бы утюг с подошвы встал на боковину, – пояснил штурман.

На лодке медленно потянулись минуты неопределенной напряженности. Положение было такое, словно бы они потопили вражеский транспорт и легли на дно, спасаясь от глубинных бомб конвоя и не подавая никаких признаков жизни. Но в таких случаях время – константа определенная. Дождался, пока миноносцы уйдут, решив, что субмарина улизнула, и можно запускать двигатели, держа курс домой, на базу.

А что предпринять в их положении? Ждать, пока айсберг доберется до экватора, подтает и выпустит «Макарова» из ледяного плена? Столько экипажу не протянуть. Еще максимум двое-трое суток – и все, надо всплывать. Это не космический корабль, где предусмотрена замкнутая система регенерации кислорода и питание от солнечных батарей. Тут море, 25 метров под водой, какое тут, к чертям собачьим, солнце?

Морской Волк в сердцах чертыхался и про себя, и вслух, время от времени бесцельно разглядывая рисунок штурмана и не имея ни малейшего понятия, как выпутаться из сложившейся ситуации. Даже радиомаяк не выпустишь! Кругом лед…

Можно, конечно, в самом крайнем случае отправить на поверхность одного из членов команды с аварийным сигналом о помощи, но командиру очень не хотелось посылать человека в ледяное поле, почти на верную гибель. И очень не хотелось, чтобы сигнал с секретной российской субмарины услышал кто-то посторонний. Не любил Морской Волк расписываться в профессиональной несостоятельности.

– Товарищ командир, – спустя несколько часов штурман прервал печальные размышления командира, – к нам слева по борту приближается еще один айсберг. Минут через десять произойдет столкновение, и нас либо завалит глыбами льда, либо, если удар будет не слишком сильный, последнее окошко чистой воды захлопнется и нас начисто замурует в этой гробнице…