Морское расследование

Пуаро с учтивой поспешностью поднялся на ноги.

Она слегка кивнула ему и прошла на палубу.

В глазах Пуаро промелькнуло легкое недоумение, но затем его губы тронула понимающая улыбка, он встал и, подойдя к двери, выглянул на палубу. Мисс Хендерсон, опершись о перила, беседовала с высоким мужчиной, отличавшимся военной выправкой.

Улыбка Пуаро стала шире. Его голова исчезла в курительной комнате с той же поспешностью, с какой осторожная черепаха втягивает голову в панцирь. Некоторое время он пребывал там в полном одиночестве, но правильно подозревал, что его уединение будет недолгим.

Так оно и вышло. Миссис Клаппертон – тщательно уложенные платиновые волосы покрыты сеточкой, отточенные массажем и диетой формы тела подчеркнуты элегантным спортивным костюмчиком – появилась из дверей бара с решительным видом женщины, которая всегда в состоянии заплатить высшую цену за любую появившуюся у нее прихоть.

Она сказала:

– Джон?.. О! Доброе утро, месье Пуаро… вам не попадался Джон?

– Он на правом борту, мадам. Могу я…

Она жестом остановила его.

– Я отдохну здесь немного.

С царственным видом она опустилась в кресле напротив. Издалека ей можно было бы дать лет двадцать восемь. Но вблизи, несмотря на ее великолепный макияж, она выглядела если и не на свои сорок девять, то уж на сорок пять. У нее были холодные бледно-голубые глаза с крошечными зрачками.

– Жаль, что я не видела вас за ужином вчера вечером, – заметила она. – Конечно, я понимаю, море было неспокойно…

– Précisement[1], – выразительно бросил Пуаро.

– К счастью, я отлично переношу качку, – заявила миссис Клаппертон. – Я говорю – к счастью, поскольку с моим слабым сердцем морская болезнь, вероятно, могла бы стать смертельной для меня.

– У вас такое слабое сердце, мадам?

– Да, мне приходится быть крайне осторожной. Мне ни в коем случае нельзя переутомляться! Так говорят все известные специалисты! Мой милый Джон, бедняжка, он так изматывается, стараясь оградить меня от лишних нагрузок. Я живу очень напряженной жизнью, если вы понимаете, что я имею в виду, месье Пуаро.

– Да, да.

– Он вечно говорит мне: «Постарайся привыкнуть к более спокойной жизни, Аделина». Но я не могу. Мне кажется, что жить можно только полной жизнью. По правде говоря, я изматываюсь, как фронтовая медсестра. Мой госпиталь… вы слышали о моем госпитале? Конечно, у меня есть санитарки, сестры-хозяйки и прочий персонал, но именно я руковожу всеми делами. – Она вздохнула.

– Ваша жизненная энергия просто удивительна, дорогая леди, – несколько машинально сказал Пуаро с видом человека, подающего дежурную реплику.

Миссис Клаппертон залилась звонким девичьим смехом:

– Все мне говорят, что я очень молодо выгляжу! Какая нелепость. Мне сорок три года, и я никогда не пыталась даже на день убавить свой возраст, – продолжала она с несколько лживой откровенностью. – Однако большинство людей полагают, что в это трудно поверить. «В тебе столько живого огня, Аделина», – говорят они мне. И действительно, месье Пуаро, что же может погасить огонь жизни?

– Смерть, – буркнул Пуаро.

Миссис Клаппертон нахмурила брови. Такой ответ ей явно не понравился. Она поднялась и холодно сказала:

– Мне нужно найти Джона.

Направившись к двери, она уронила свою сумочку, и все ее содержимое раскатилось по полу. Пуаро галантно бросился спасать положение. Благодаря его стараниям вскоре были собраны многочисленные дамские вещицы, включавшие, помимо прочих, губную помаду, косметичку, портсигар и зажигалку. Миссис Клаппертон вежливо поблагодарила его и, спустившись на палубу, окликнула Джона.

Полковник Клаппертон все еще увлеченно беседовал с мисс Хендерсон. Он мгновенно развернулся и быстро пошел навстречу своей жене. Проявляя заботу, он предупредительно склонился над ней. Удобно ли расположен ее шезлонг? Может, стоит переставить его в другое место? Полковник вел себя очень вежливо – его манеры были исполнены мягкой предупредительности. Просто идиллия: любящий муж балует обожаемую жену.

Мисс Элли Хендерсон вглядывалась в даль с таким видом, будто этот морской пейзаж внушал ей сильное отвращение.

Пуаро выглядывал на палубу, стоя в дверях курительной комнаты.

Хрипловатый, дрожащий голос за его спиной произнес:

– Я бы объявил войну такой женщине, будь я ее мужем. – Пожилой джентльмен, которого путешествующая на корабле молодежь непочтительно называла «дедушкой всех чайных плантаций», только что вошел в комнату, по-стариковски шаркая ногами. – Мальчик! – позвал он официанта. – Сделай-ка мне виски с содовой.

Пуаро наклонился, чтобы поднять клочок бумаги, явно забытый на полу при сборе вещей из сумочки миссис Клаппертон.

– Обрывок рецепта, – заметил он, – содержащего глюкозид дигиталина. – Он сунул рецепт в карман, намереваясь позже вернуть его миссис Клаппертон.

– Да, – продолжал престарелый пассажир, – ядовитая дамочка. Знавал я одну такую, когда жил в Пуне. Помнится, было это в восемьдесят седьмом году.

– И что ж, решился кто-то объявить ей войну? – поинтересовался Пуаро.

Старик печально покачал головой: