Морской бой

Андрей с улыбкой смотрел в расширившиеся глаза аргентинца пару секунд, понимая, какая буря чувств сейчас пронеслась в этой облитой бензином голове. Потом короткий удар в челюсть привел спецназовца в бессознательное состояние.

– И долго ты там будешь возиться? – напомнил о себе недовольный голос командира.

Андрей вскочил на ноги и бросился к Ломашевскому. Командир уже заталкивал на заднее сиденье Право и кидал туда же их сумки. Идея была понятна, только вот что дальше?

– Командир? – поинтересовался Андрей по-русски, прыгая на переднее пассажирское сиденье. – Они скоро придут в себя и сообщат об угоне. Пять минут в шоке, десять минут до завода, а там телефон у охраны.

– Не умничай, – буркнул Ломашевский, вдавливая педаль газа в пол. – Приготовь «катран» ^[13]. Сейчас мы свернем к берегу океана. Помнится, там недалеко есть пристань для катеров и яхт. А еще там на север уходит железная дорога. План таков: бросаем машину на берегу, имитируем угон катера, уходим на север на грузовом составе. У тебя три-пять минут. Успокой нашего уголовника, а то он в полуобморочном состоянии.

– А вы бы полегче руками махали, – пошутил Андрей, поворачиваясь к Аугусто Право, который скорчился на заднем сиденье. – Хотя, кажется, это я его на землю уронил не слишком осторожно. Августик! Как ты?

Парагваец был и в самом деле сильно напуган. На его глазах двое русских устроили дикое побоище и разделались в несколько секунд с бойцами спецподразделения береговой охраны. Он не знал и не думал о том, что на самом деле русские никого в этой схватке не убили. Ему было не до этого. Аугусто просто понимал, что теперь на них будут охотиться не только его бывшие соратники, а еще и полиция, и армия. Шансов выжить он не видел абсолютно никаких, и от этого на душе у него было тоскливо и тошнотворно.

– Аугусто! – Андрей перелез на заднее сиденье и полуобнял парагвайца за плечи. Сейчас он уже не дурачился и заговорил по-испански: – Ты что такой испуганный? Ничего страшного не случилось, поверь мне, друг! Мы никого не убили, мы просто стукнули каждого немного, и все. Скоро эти парни придут в себя, не беспокойся.

– Да! – дрожащим голосом почти выкрикнул парагваец. – Скоро они придут в себя! И скоро тут будет столько солдат, что они из нас решето сделают. А вы еще и на их машине поехали. Да ее теперь каждая собака узнает, каждый полицейский заметит и сообщит начальству.

– Да что ты разволновался! – рассмеялся Андрей. – Бросим мы ее. Скоро бросим. А полиция и армия нам не помеха. Мы их обманем, и они будут ловить руками ветер на берегу. Не волнуйся, с нами ты не пропадешь. Я сказал, что все будет хорошо, значит, так и будет!

Аугусто невольно поддался уговорам. Особенно благотворно на него подействовал беззаботный тон этого страшного человека. Наверное, он знает, что говорит! Вон как они вдвоем разделались с семерыми. А как они разделались с группой Хорхе на море? Хорхе не мальчик, у Хорхе за плечами такое! Может, и правда все обойдется, может, все им удастся?

Андрей сразу оценил план командира и полез в сумку за ножом. Аугусто заметно дернулся в сторону, но быстро взял себя в руки, когда увидел, что русский извлек из сумки. Машина уже затряслась, съезжая с шоссе на обочину, а вскоре совсем остановилась. В свете фар виднелся невысокий забор из проволочной сетки. Чисто символическое ограждение территории стоянки маломерных судов. Ломашевский заглушил двигатель и выключил фары.

– Мы уходим к железной дороге, – сказал он Андрею. – Здесь, метрах в пятистах, насколько я помню по спутниковому снимку, должен быть поворот путей маленького радиуса. Там скорость прохождения составов будет низкой, особенно для него, – кивнул он на парагвайца. – Идешь на территорию, оставляешь много следов, имитируешь угон подходящего для троих пассажиров скоростного катера. На все у тебя пятнадцать минут. Основная загрузка железнодорожных магистралей грузовыми составами у них ночью, а нам еще до порта добираться, а до него километров триста. Все понял?

Андрей все понимал и без подсказок командира. Он не понимал только того, почему люди в возрасте становятся такими занудливыми. Вот и отец тоже при всех его достоинствах порой так нервы вымотает своими советами, рассуждениями и нравоучениями. Понятно, что они старшие офицеры, что у них богатый опыт, но и он не мальчик. Слава богу, у него два боевых ордена. И, между прочим, не за штабные учения, а за реальные операции. Неужели так трудно начать верить в боевого офицера и не унижать его разжевыванием ситуации? Диверсии и разведка, на минуту, это основная работа боевых пловцов.