Морской чорт

В то время, как мы хотели лечь на избранный курс, ветер зашел на восемь румбов к вест-норд-весту. Это было для нас как бы предупреждением: здесь тебе не пройти, «Морской Чёрт!» Нас стало относить к северу до самой Исландии. Мы не могли ничего сделать. Приходилось подчиниться ветру и нестись все дальше к северу. Лучше застрять во льдах и в снегу, чем возвращаться к Шетландским островам. где сторожил враг, или оказаться вблизи Киркваля[12].

Начал ощущаться жестокий холод. Выйдя из Гольфстрима1[13], мы попали в область, где день продолжался всего полчаса. Солнце поднималось в 11 часов и полдвенадцатого уже исчезало. Море становилось все более грозным, волны перекатывали через судно, и вода замерзала на палубе ― весь нос судна вскоре покрылся льдом. Снасти настолько обледенели, что не проходили через блоки. Мы пробовали всеми способами оттаивать их, но ничто не помогало. Нижние паруса, на которые попадала вода, затвердели, как дерево. Потайные люки примерзли, сорок человек команды оказались запертыми внизу, а двадцать четыре человека, помещавшиеся вверху, не могли попасть к своим койкам.

Четыре с половиной дня мы просуществовали на верхней палубе. Общее напряжение не позволяло думать о сне. Пальцы не разгибались, а губы совершенно окостенели от холода. Вся палуба была покрыта льдом, нигде нельзя было стоять на ногах. Куда ни посмотришь ― всюду лед. Единственное, что нас поддерживало, ― это горячий грог с ромом. Каждый, время от времени, заходил в камбуз и получал стакан этой горячей влаги. Она выпивалась залпом, после чего все тело ощущало благодатную теплоту, и человек как бы оживал. Как мы были признательны тому, кто изобрел этот напиток! Недаром в Гамбурге его называют «ледоколом». Только теперь я понял истинное значение этого слова.

Мы принуждены были предоставить корабль самому себе, так как ни одна снасть не поддавалась рукам. Странное ощущение, ― находиться на обмерзшем судне и не быть больше моряком, а беспомощным пассажиром, зависящим всецело от стихий. Единственная наша надежда была на то, что ветер перейдет к северу. В конце концов, это так и случилось. Мы смогли повернуть на юг, постепенно, с помощью топоров и ломов, освободиться от нашего ледяного груза и начать управлять судном. Поставив все паруса, мы направились между Фарерскими островами в Атлантический океан.

Осмотр английским крейсером.

Наступило 25-е декабря. Мы воображали, что все уже преодолено, ― блокада прорвана, жестокие морозы позади, а впереди широкое море и боевая деятельность. Но вот, утром в 9,5 часов, с марса передают:

― Пароход за кормой!

Что за пароход? В этих местах это может быть только крейсер. Я взлезаю наверх и явственно различаю ― большой вспомогательный крейсер. Что за неудача после всего нашего счастья! Приближалось серьезное испытание, мы могли теперь себя окончательно осрамить.

― Приготовиться к маскировке!

Это значило: не говорящие по-норвежски должны были в форменной одежде, с оружием в руках, оставаться под палубой. Подрывные патроны должны были быть заложены в носовом патронном погребе, в моторном отделении и в кормовом отсеке, где хранились взрывчатые вещества. Исполнив это, люди собирались группами у потайных люков.

Но оружие пускалось в ход только на худой конец. Сначала нужно было действовать хитростью. Я собрал команду и напутствовал ее:

― Мы прошли через минные заграждения, выдержали шторм, не погибли во льду и в снегу. Теперь предстоит еще одно испытание. Имеете ли вы к себе доверие? Только не нервничать! Первая вахта в койки, вторая вахта наверх. Чем меньше нас, тем лучше. Каждый должен иметь какое-нибудь занятие, никто не должен озираться вокруг. Никто не смеет шататься по палубе! Самообладание и чисто норвежское хладнокровие!

Крейсер подымает сигнал.

― Ребята, не смейте слишком быстро разбирать сигнал! Такой норвежец, как мы, не имеет хороших биноклей!

Между тем, в каюте все приводится в порядок для приема. Матрасы ― вон, ящики ― вон, все еще раз обливается водой, подштанники развешиваются для просушки, документы вынимаются из мокрой пропускной бумаги и раскладываются тоже для просушки. Одним словом ― разыгрывается «водяная комедия»

Оставалось еще переодеть «Жанетту».

Нужно сказать, что главный наш козырь, которым мы рассчитывали обезоружить врага, это был переодетый женщиной матрос. «Дамы» пользуются особой любезностью, тем более со стороны английского офицера. И, если капитан берет с собой на судно жену, это означает, что у него совесть чиста, что он не везет запрещенного груза и уверен, что жене не грозят никакие неприятности. К тому же в Норвегии и других странах принято, чтобы капитан брал с собой в плавание свою «дражайшую половину». У нас имелся восемнадцатилетний матрос, наружность которого чрезвычайно подходила для женской роли.