Морской демон

Ладонь лежавшего без сознания человека была оранжевой, кровоточащей и вспухшей. Пальцы были покрыты грязно-белыми волдырями, вздувшаяся кожа отслаивалась. А в центре, словно клеймо, чернел сочащийся кровью знак в форме креста.

— Да, — согласился Дилан. — Если он и был одержим, то сейчас уже точно нет.

— Ты не можешь этого знать.

— Демоны не оставили бы такую отметку.

— Ты считаешь, что он сам это сделал?

Дилан пожал плечами.

— Это защитило бы его. Ни один демон по доброй воле не стал бы оставаться в теле, отмеченном крестом.

Калеб вздохнул.

— Ненавижу это оккультное дерьмо! О'кей, допустим, демон овладел Джонсом… Ты в этом уверен?

Дилан кивнул.

— На нем повсюду след огня.

— Придется тебе поверить. Джонс обжегся, как — мы не знаем. Демон что… выскочил?

— Вероятно, не сразу, — сказал Дилан. — Отметка должна была постепенно становиться все более и более невыносимой. Но необходимо время, чтобы демон оставил одержимого.

— И нашел себе другого? — спросил Калеб.

Голос его был спокоен. В отличие от руки, державшей фонарик.

Дилан смотрел на дрожащий луч света и испытывал редкое для себя чувство симпатии к брату-человеку.

У Калеба был собственный опыт в отношении одержимости. В него пытался вселиться демон Тан. Калеб готов был скорее умереть, чем предоставить себя во власть демону. И он действительно умер, утопился. Дилан поднял тело Калеба со дна океана.

Так что для Калеба все это было совсем непросто.

— Да, — сказал Дилан.

— Проклятье! — устало повторил Калеб и вытер лицо. — Значит, у нас есть немного времени.

— У нас время есть. А вот у Реджины его может не быть.

Глубокий, незнакомый страх шевельнулся в нем, и Дилан усилием воли заставил себя собраться.

— Мы не знаем, что Иерихон сделал с ней, прежде чем демон оставил его. Не знаем, куда он ушел. Ты должен арестовать тех мужчин снаружи. Тех, что контактировали с ним.

— Я могу только караулить их. Арестовать их я не могу.

Нужны доказательства. Достаточные основания.

— Я могу просканировать их, — предложил Дилан. — Если кто-то из них одержим, я буду об этом знать.

— Это до задницы, одержим он или нет! Я смогу что-то сделать только в том случае, если один из них нарушил закон.

— Человеческие законы для меня ничего не значат. И люди тоже.

Кроме Реджины…

Он тут же отбросил эту мысль.

— Это всегда было твоей проблемой, братишка.

Калеб попытался приподнять лежащего без сознания мужчину.

Брови Дилана сдвинулись.

— Что ты делаешь?

Калеб усадил Иерихона.

— Вытаскиваю его отсюда.

— Он не приведет нас к Реджине. Он даже не сможет ответить на вопросы.

— Сейчас нет, — согласился Калеб. — Может быть, когда очнется.

— И тогда тоже. — Дилан с раздражением следил за тем, как Калеб опустился на здоровое колено и поднял Иерихона. — Демон, похоже, стер его память.

— Но он по-прежнему человек. Он нуждается в помощи.

В медицинском уходе.

Дилан нахмурился. Он не был похож на своего брата. Он не думал о том, что нужно другим.

Это всегда было твоей проблемой, братишка.

Калеб поднялся, покачнулся и, опершись на покалеченное колено, застонал.

Дилан сжал зубы.

— Дай его сюда.

— Я уже справился.

Дилан загородил ему дорогу.

Взгляды их встретились.

Глаза Калеба прищурились. Дилан не знал, что именно тот увидел на его лице, но через мгновение Калеб вздохнул и передал ему Иерихона.

— Не урони.

— Спасибо, — сухо сказал Дилан, принимая от брата его ношу.

У Реджины перехватило дыхание. Вода была по-настоящему холодной. Она хлюпала на уровне ее щиколоток, намочила джинсы.

Она заставляла себя идти вперед, пригибаясь, чтобы не цепляться о свод. Ее руки слепо ощупывали дорогу, сбитые дрожащие пальцы натыкались на шершавые камни. Она боялась воды, боялась того, что, будучи невидимым в темноте, могло жить там.

Она напоминала себе индейку, оттаивающую в мойке после холодильной камеры. Дрожь пробирала ее до костей. Она попросту замерзала. А в воде температура тела будет падать еще быстрее. У нее может быть гипотермия. Она может умереть.

Конечно, она может умереть и просто сидя в темноте в ожидании того, кто никогда за ней не придет.

Она сжимала стучавшие от холода зубы и скользящим шагом продвигалась по неровному дну.

Пресвятая дева Мария, Матерь Божья, не дай мне попасть в расщелину… Подвернуть колено… Споткнуться о камень…

Ноги ее онемели, пальцев она не чувствовала вообще. Вода подползала к ее коленям, доходила до бедер. Насколько здесь глубоко? Она жалела, что у нее нет палки, чтобы ощупывать дорогу и проверять холодную черную пустоту впереди. Если Иерихон пришел с этой стороны, у него должен был быть фонарь. Сапоги. Защитная каска.

Возможно, он притащил ее вовсе не отсюда. Но другую сторону туннеля она уже проверила. Что еще остается?

Холод ударил ее в живот, и она не смогла этого выдержать. Облачко мочи выплеснулось в ледяную воду. Реджина содрогнулась от облегчения, стоя в собственной моче, казавшейся ее замерзшему телу такой теплой. Она заставила себя зайти еще глубже в воду и в темноту.