Морской герой

Матросы «Белого Орла» заканчивают погрузку бочек с порохом. Порох подвозят на баржах и поднимают на борт, чтобы затем спустить в крюйт-камеру. Работа для людей опытных и невозмутимых. Командор сидит на бухте каната, раскуривает пенковую трубку и с живым вниманием следит за работой. Боцман руководит погрузкой, подбадривает матросов окриками и бранью, давая выход своей ярости в крепких словах и помогая сам, когда большие бочки проплывают в воздухе над фальшбортом и начинается осторожный спуск. «Белый Орел» слегка кренится на левый борт. Матросы затягивают песню, которую Турденшолд прежде не слышал. Не иначе сочинена в каком-нибудь из копенгагенских кабаков.

Раз-два, взяли,
Порох для бедных шведов!
Раз-два, взяли,
Порох для людоедов!
Слава его величеству!

Одновременно происходит процедура, обычная для военных судов, когда они стоят в гавани. Шлюпка доставляет тех матросов, у кого было увольнение на берег и кто не успел вернуться в положенный срок. Их подобрали по кабакам и у гулящих женщин и безжалостно заковали в кандалы. В военное время не может быть снисхождения, пусть даже командор ухмыляется тайком, сочувствуя матросам, которые предпочли спать в женских объятиях, а не на куцей подвесной койке на жилой палубе. Сейчас их разденут донага, потом привяжут к мачте, и боцманская рука отмерит положенное число ударов плеткой по спине провинившегося. Боцман сам в молодости подвергался этой каре и знает, что бить надлежит сильно, с равными промежутками. Тогда каждый удар обжигает, словно раскаленные угли, но если человек, исполняющий приговор, действует осмотрительно, кожа не лопнет. Командор слышит, как на средней палубе Расмюс Стува из Трённелага, боцман «Белого Орла», готовится приступить к порке. Появляется лекарь с баночками, чтобы смазать спины, когда плетка сделает свое дело. На то есть строжайший приказ самого командора. А вот и судовой священник — глаза заспанные, из-под сюртука выглядывает ночная рубаха. Он успел заплести косичку только с одной стороны, а потому нахлобучил парик кое-как. Зажав в руке Библию, негодующе сморкается — не дадут даже спокойно подремать с утра! Распоряжается, чтобы провинившиеся сперва помолились богу, как это предписано законом и обычаем.

Баржи продолжают подвозить бочки с порохом.

Раз-два, взяли,
Порох для бедных шведов!
Раз-два, взяли,
Порох для людоедов!
Слава его величеству!

Трех матросов дожидается плетка, а пропало вчера четверо. Четвертого не нашли. Все — молодые парни, набранные в Норвегии, большинство попало на флот против воли. Пройдет немного времени, и они станут сильными, закаленными, жестокосердными мужчинами, покорными его величеству. Стиснув зубами нож, будут ходить на абордаж вражеских линейных кораблей. А сейчас они падают на колени и молятся.

Командор встает и поднимается на бак. Садится лицом в другую сторону. Экзекуции никогда его не забавляли. Зато ему всегда доставляет радость смотреть на Хольмен, который сейчас смутно проступает сквозь марево нового дня. Порывом ветра доносит запах горящего дегтя. Там строятся и ремонтируются военные корабли его величества. Там трудятся тысячи людей, и там хорошо знают командора Турденшолда. Не зевай, коли хочешь обеспечить свои суда снастями и порохом, забрать со складов нужное оружие, подчас из-под носа у других командоров, которые промешкали минуту, когда надо было немедля садиться в шлюпку и командовать гребцам, чтобы везли на берег. Что ни возьми — всего нехватка. Вот и идет всеобщее соперничество из-за пушек, парусины, солонины, прежде чем корабли выйдут в море, чтобы встретить врага, испытывающего те же затруднения.

Командор сидит в тени пороховых бочек, накрывая ладонью трубку, чтобы искра не залетела, куда не следует. Утро выдалось доброе, тихое. Слышатся первые крики матросов, по спинам которых гуляет плетка. Он размышляет, как бы изловчиться, чтобы после предстоящего похода ему доверили прислуживать его величеству за столом. Хочешь добиться успеха — не пренебрегай окольными путями. Лучше всего — позолотить тяжелыми монетами карман дежурного королевского камергера. В это время подходит капитан-лейтенант Михаэль Тёндер и просит командора выслушать его.

У Тёндера деревянная нога, правую ступню размозжило пушечным ядром в битве под Штральзундом. Шесть человек держали его, пока лекарь орудовал пилой и топором. С той поры он говорит, что ад ему не страшен, дескать, он там побывал, как-нибудь переживет. Случается, однако, что он вскакивает ночью, снимает деревянную ногу и колотит ею по меховой подстилке. Однажды командир эскадры, камергер Габель, неожиданно явился на борт «Белого Орла» с инспекцией, а в это время Тёндер в одной рубахе и на одной ноге, стиснув зубами свою деревяшку, с кровавой пеной на губах пошел с кулаками на ближайших матросов… Его скрутили силой. Он сохранил свой чин. Турденшолд сказал Габелю: