Морской ястреб. Фаворит короля.

В 1603 г. скончалась бездетной «королева-девственница» Елизавета, и Яков Шотландский возвел на английский престол новую династию — Стюартов. В парламенте про него полушутливо говорили: «старый и опытный король», но ни опыт, ни теоретические познания не помогли ему решить возникающие проблемы. Двадцать два года царствования, выпавшие в удел Якову I, были крайне несчастливыми для династии Стюартов.

Он срочно заключает мир с Испанией (1604); пользуясь случаем, устанавливает закон и порядок на внешних границах объединенного королевства, укрепляет контроль над местной властью в Шотландии, переселяет шотландских колонистов в Северную Ирландию.

Личную унию государств Яков стремился закрепить церковно-политическим единством в строго монархическом духе. Главным средством для этого должна была стать англиканская церковь.

Но вмешательство в дела шотландского клира вызвало резкую оппозицию духовенства, стремление устроить шотландскую церковь по английскому образцу — растущую враждебность.

Вступление Якова на английский престол было встречено общим желанием перемен. Одинаково страстно желали изменения суровых религиозных законов Елизаветы католики и пуритане, но король был против этого. Правда, по отношению к католикам король первое время проявлял обманчивое миролюбие, значительно смягчив жестокие наказания, угрожавшие им в минувшее царствование. Однако вскоре Яков, напуганный необычайным подъемом католицизма и общей ненавистью народа к римскому папе, вернулся к прежним жестокостям, чем навлек на себя непримиримую ненависть английских католиков.

Результатом этого стал «Пороховой заговор», когда король только случайно не погиб от подложенного под здание парламента солидного заряда пороха.

Верный своим абсолютистским принципам, Яков нарушил сложившийся в Англии еще в отдаленные времена Эдварда III обычай ежегодного созыва парламента. Яков правил фактически без парламента. К парламентариям Яков обращался только за деньгами, когда пустела казна. Парламент созывался редко и на короткие сроки.

Яков вспомнил почти забытое право английских владык — право опеки над малолетними вассалами. Оно давало возможность сюзерену отчислять в свою пользу доход от владений вассала — будто бы для покрытия издержек на воспитание. Яков стал беззастенчиво конфисковывать доходы малолетних детей феодальной знати. Король широко пользовался еще одним, почти отмершим средневековым обычаем — правом постоя в домах своих вассалов. К тому же Яков в таких случаях требовал от хозяина нести расходы и по содержанию королевской свиты. Подобные возвраты к нормам средневековых законов, конечно, не добавляли популярности королю.

Слабый и бесхарактерный, исполненный преувеличенных представлений о своей власти, но совершенно лишенный умения пользоваться ею, Яков постоянно зависел от своих порочных и своекорыстных любимцев — таких, как Роберт Карр и Джордж Вильерс.

Очень непопулярной была в стране и внешняя политика Якова, нерешительная и изменчивая. Она совершенно не учитывала интересов английской буржуазии и была ориентирована на Францию и Испанию. Не случайно свои личные предпочтения Яков пытался закрепить династическими браками, пытаясь женить одного принцд на испанской принцессе, другого — на французской.

Впрочем, династический брак не всегда был для него ориентиром в политике. Это подтверждает брак его дочери Елизаветы с Фридрихом V Пфальцским, одним из самых влиятельных князей германской унии. Свадьба состоялась в момент дружественного расположения Якова к германским князьям. Когда же Фридрих потерпел военную неудачу в Богемии, тесть не оказал ему никакой поддержки...

Под конец жизни Яков возбудил в стране всеобщее недовольство своим правлением. Его считали единомышленником испанцев и папистов. Фактическая власть перешла в руки его сына Карла и королевского фаворита герцога Бекингема, изображенного в последней части романа Сабатини. Умер Яков в 1625 г.

В заключение хочется привести еще одну характеристику Якова, данную ему новейшим английским историком Морисом Эшли в книге «Жизнь в Англии времен Стюартов»: «Яков был чрезвычайно ленив, он был ищущим наслаждений сводником. Но одновременно он был достаточно интеллигентен, проницателен и политически компетентен, кроме нескольких последних лет. Он писал книги о монархии, теологии, вреде табакокурения и колдовстве. Он редко ополчался против своих критиков как в государственной, так и в церковной деятельности. Когда было необходимо, он шел на уступки, предупреждал провоцирующие действия парламента или соглашался с отзывом министров, однако порой его подводило собственное мнение. Он отказывал в поддержке своим лучшим министрам, таким способным администраторам, как Солсбери, Фрэнсис Бэкон или граф Мидцлсекс, он даже допустил опалу двух последних. Наделенный бесспорными интеллектуальными достоинствами, он ел, одевался и вел себя как мужик. Он презирал женщин и чрезмерно раболепствовал перед фаворитами-мужчинами»...