Морской круиз (СИ)

   Ведь во время разговора с наставником я не прогуливалась, а сидела на скамейке, и только потом решила размять ноги. Так что я почти не покривила против правды.

   В этот момент подошел мэтр Броссар и протянул стакан с темно-красной жидкостью. Не задумываясь, сделала большой глоток, рассчитывая на лимонад, и закашлялась от возмущения.

   — Что это? — посмотрела на наставника укоризненно.

   В бокале оказалась крепкая настойка. Подобное пьют мэтры после ужина, когда метрессы покидают их. И вот сейчас я сделал глоток наикрепчайшего алкоголя, который уважаемые мэтры употребляют крохотными рюмочками! Иначе как предательством такой поступок не назовешь!

   — Это поможет успокоиться и прийти в себя, — одарил многозначительным взглядом ворожей.

   Коварный! Ведь знает о моих отношениях с крепкими напитками! Я становлюсь резкой, способной на отчаянные поступки, а потом выпадаю в сон, спустя непродолжительное время.

   Однако, алкоголь сделал свое дело. Взорвавшись огнем в желудке, он разбежался по телу, останавливая охватившую меня истерику. Если не обращать внимания на дрожание рук, то вполне можно сказать взяла себя в руки.

   — Да, мы некоторое время гуляли с Клер, — продолжил мои показания Этьен, не обратив внимания на сцену с бокалом.

   Мэтр Броссар прав, никто не замечает прислугу. Они словно не существуют для тех, кому верно служат. Сейчас даже была в некоторой степени благодарна подобному отношению, иначе пришлось бы изображать из себя обиженную метрессу, а коварно подсунутый алкоголь позволил в короткое время успокоиться и собраться с мыслями.

   — Затем я отправился в канцелярию, чтобы написать несколько писем. А ты, Клер? — передал эстафету показаний Этьен.

   — Я пошла в каюту. По дороге меня остановил мэтр Бланкар, он может это подтвердить, — почти спокойно сообщила я.

   — Зачем? — удивился капитан.

   Действительно. Ведь не меня обвиняют в убийстве, тогда зачем указывать на свидетелей моего передвижения по кораблю?

   — Просто вспомнилось, — легко отозвалась и повела плечами.

   Поддерживая имидж незначительности сообщенных сведений, элегантно поднесла бокал к губам и сделала еще один глоток! А-а-а! Бр-р-р! Что за гадость пьют мужчины? Пусть на вкус немного благороднее, чем «дергач» смотрителя почтовой станции в Арте, но оборотов в нем явно не меньше! Незабываемое амбре мокрых тараканов крепкой настойки из южной провинции, наверное, будет меня преследовать до конца жизни.

   — Я вошла и решила поворожить, — прочистив горло, продолжила. — Неожиданно появилось желание узнать о судьбе мэтра Геллера.

   — С чего бы это вдруг? — изумился капитан. — Простите, метресса Атталья, но для меня это просто удивительно. Вас с мэтром Геллером что-то связывало, раз вы решили провести сеанс?

   Взгляд наставника выражал беспокойство и укоризну. Знаю! Надо было сначала ему рассказать о своем предчувствии, но разве можно контролировать эмоциональные порывы?

   — Нет, разумеется! — возмутилась я.

   Да этот рыжеволосый веналец меня в упор не замечал! Даже во время разговора не считал достойной вести беседу и находиться рядом с ним. Его отношение к женщинам оскорбляло!

   — Вы знали его раньше? Я хочу понять мотивы вашего поступка, — вежливо пояснил капитан.

   — Нет, что вы! С мэтром Геллером я познакомилась здесь, на «Любимце богини», — заверила его.

   — Тогда почему? — сурово посмотрел он на меня.

   — Я ворожея, — мягким тоном напомнила ему. — Любопытство заложено в нас от природы, а в Школе колдовства, целительства и ворожбы это свойство развивают. Ведь если вам безразлично будущее, то и дар не поможет заглянуть в будущее.

   — Но я слышал, у вас не получается ворожить, — озадаченно заметил капитан.

   — Мэтр Филипп попросил не распространяться об увиденном. Кроме того Этьен не одобряет мой дар, — объяснила и замерла в ожидании реакции мужа.

   — Меня многие спрашивали о том вечере, — вступил в разговор Христас, — мэтр Филипп просил скрыть ото всех сведения о том видении, открывшемся метрессе Атталья. Оно было слишком личное.

   Еще какое личное! Кому приятно, если твою смерть будут обсуждать скучающие аристократы, да поглядывать на тебя как на потенциального мертвеца?

   — Как служителю богини мне оказалось просто убедить всех в неудачной ворожбе, — закончил объяснения моему провалу Христас.

   И вновь мэтр Броссар прав! Никто не захотел обращаться к ворожее, дурно проведшей сеанс. Понимаю, мэтр Филипп и священник исходили из личных интересов, но моя репутация профессионала пострадала.

   — Вот даже как! — удивился капитан. — И что было в том предсказании?

   Я молчаливо воззрилась на Христаса, не зная, могу ли обо всем рассказать?

   — Метресса Атталья увидела смерть мэтра Филиппа на корабле. Еще до прибытия в первую остановку в Палерон, — сам сообщил священник.

   Вообще-то я не так говорила, и про остановку не было произнесено в свое время ни слова, но возражать и устраивать дискуссию по столь незначительному поводу не стала. В конце концов, предсказание сбылось, а подробности Христас мог додумать уже после кончины мэтра Филиппа.

   — Почему я об этом ничего не знал? — недовольно нахмурился капитан.