Морской лорд

Его глаза были холодны, как отполированное серебро.

— Ты знаешь, кто я.

— Нет, я не знаю, — сказала она, пораженная собственной смелостью. — Или я не должна была спрашивать.

Неужели он заколебался, хотя бы на мгновение? Его лицо было неподвижным, как мрамор.

— Я — Конн, сын Ллира, принц морского народа и лорд моря. И Го должен узнать, что я защищаю то, что принадлежит мне.

Собака поднялась со своего места у очага, внимательно следя за лицом Кона, маленькие круглые уши стоят вертикально.

— Мэдэдх, остаться. Охранять, — скомандовал Конн.

И прежде, чем у девушки или собаки появилась возможность отреагировать, он ушел.

ГЛАВА 8

Остаться. Охранять.

Стоя посреди комнаты на холодном каменном полу, Люси смотрела на большую, мохнатую собаку, стоящую поперек двери.

— Ты меня охраняешь? Или удерживаешь внутри?

Собака внимательно посмотрела на Люси и отвернулась.

— Так я и думала, — пробормотала она. — В конце концов, кем он себя возомнил?

«Я — Конн, сын Ллира, принц морского народа и лорд моря».

Принц. Это слово накрыло ее, как волна, лишая равновесия и сбивая дыхание. А она тогда кто, Золушка? Люси мерила комнату шагами. Алиса в Стране чудес. Красавица в замке Чудовища.

Она хотела вернуться домой.

Люси охватила тоска по улыбке брата, ворчливому голосу отца, ее ученикам с их стремительными объятиями и беспорядочными садовыми грядками. Люси крепко зажмурила глаза, будто так она могла отрешиться от замка, будто могла заставить все уйти, вернуться к тому, как все было. Как проснулась Дороти после торнадо, чтобы осознать, что это был жуткий сон. Кошмар.

Ее кошмар.

Ей всегда снилось море. Море и то, как она тонет. В ее снах океаны приходили за ней: голодная стена воды, которая все сносила, разрушала на своем пути, убивала всех, кого она любила.

Ее мать утонула.

«Не прошло и года с тех пор, как она оставила тебя, она оказалась в ловушке в сетях рыбака».

Море отняло у нее все.

Ее легкие сдавило. Она не могла дышать. Голову заполнил рев, громче океана. Звук потери. Страха.

Она дрожала. Она вспоминала…

Стоя в своей кроватке, крича в темноте, протягивая руки. И Калеб добрый и помятый от недосыпа устало тащился взять ее на руки. Мальчик, обстоятельствами вынужденный быть мужчиной. Он поглаживал ее по спине, приносил ей воду, шептал, что все будет хорошо. Тогда, она позволила себя успокоить и только спустя годы она выучила свой урок — ее жизнь никогда не будет в порядке.

Когда ей было девять лет, Калеб ушел в колледж.

— Будь послушной, — сказал он. — Заботься о себе и папе.

Когда ее сны вернулись, стало еще хуже. Она могла обманывать себя, что контролирует их, отодвигая момент наступления сна чтением, горячим молоком или сексом, но полностью ни разу их не преодолела.

Одна перед пустым камином, Люси обняла себя за локти. И что же? У всех бывают дурные сны. Она больше не маленькая девочка, зовущая свою маму.

Конн назвал ее дочерью Атаргатис. Но она была больше, чем ее дочь. Она была сестрой Калеба Хантера, родившаяся в Новой Англии, потомство выносливой породы Янки. Упорная, как розы на пляже, которые цвели вдоль утесов, стойкая, как золотарник, который прорастал среди скал. Она пережила островные зимы, когда замерзали трубы, и гавань была непроходима, когда лед сковывал ступеньки крыльца, словно водопад, взломать который можно только топором. Она вырослела в доме, преследуемом призраком матери и привидением пьющего отца.

«Ты сильнее, чем кто-либо из нас предполагал», сказал Конн.

Возможно.

Да.

Она прерывисто вздохнула. Наступило время действовать, как сильный человек. И начать она могла с одежды. Что-то в том платяном шкафу должно ей подойти.

Она подошла к высокому шкафу. Красавица в замке Чудовища. Плохо только, что не было дружеского участия, никаких по-матерински заботливых заварных чайников, никого, чтобы выбрать для нее, что надеть.

Мэдэдх поднял голову, навострил уши.

Что-то упало и загремело внизу.

— Черт побери! — закричал голос на лестнице.

Люси подскочила, прижимая руку ко рту.

— Смотри за ним! Ты чуть не оттяпал мне пальцы, — послышался второй голос: молодой, мужской, расстроенный.

— Ну, если бы ты не был так чертовски неуклюж…

— Шш. Она нас услышит.

Собака негромко гавкнула и, потянувшись, встала на лапы, когти оцарапали каменный пол.

— Я уже вас слышу, — сказала Люси.

Тишина.

И затем скрип. Удар.

— Мэм? — послышался надтреснутый голос.

Голос мальчика, подумала Люси.

— Я… Да? — окликнула она.

— Мы не можем пройти мимо собаки.

Очевидно, нет. Мэдэдх охранял дверной проем: плечи сведены вместе, голова опущена, хвост двигается из стороны в сторону. Хороший знак? Плохой знак? У нее никогда не было собаки.

— Гм. Мэдэдх, — сказала Люси, чувствуя себя глупо. — Сюда, мальчик.

Подчинится ли он?

— Мэдэдх, ко мне, — она вложила в свой голос больше уверенности.

Узкая, бородатая голова собаки качнулась в ее направлении. Медленно-медленно, высокие бока и длинное тело последовали за головой. Мэдэдх дошел до Люси и плюхнулся на пол рядом с ней. Собака ткнулась головой в локоть Люси.

Она крепко сжала руки на талии.

— Теперь вы можете войти.