Морской охотник. Домик на реке

- Сначала большой, наводивший ужас на немцев во всей области. Меня тогда здесь еще не было. Но потом фронт приблизился, и отряд разделился - большинство партизан ушло на запад, в глубь занятой немцами территории, а здесь осталась маленькая группа, которой поручили только одну задачу - взорвать в нужную минуту мост. Двадцать человек, самых отборных. Я был двадцать первый. Получив приказ, мы собрались поздно ночью, и…

Он колебался, нужно ли продолжать.

- На вас напали немцы, - сказал Коля.

Виталий Макарыч кивнул.

- И долго вы дрались? - спросил Коля.

- Не знаю, - ответил Виталий Макарыч. - Ничего не знаю. Я сидел в домике, когда совсем рядом раздалась стрельба. Я схватил гранату и прыгнул в окно. Меня сразу ранили, и я потерял сознание. Одна пуля пробила мне руку, другая слегка задела голову и ошеломила меня. Я пролежал в кустах часа два, ничего не помня. Когда я очнулся, уже светало. Кругом тихо, только плещет река за деревьями. Я разгреб кусты и вылез. Убитых немцев я не считал, их было много. А товарищей моих было убито восемнадцать человек…

Виталий Макарыч уже не сидел в кресле, а взволнованно ходил по своему кабинету.

Коля молча следил за ним. Сердце у Коли билось так сильно, что мешало ему говорить. Наконец он овладел собой.

- Виталий Макарыч, - попросил он, - скажите мне только одно: что стало с убитыми?

- Колхозники похоронили их в братской могиле.

- Значит, мой папа тоже лежит в этой могиле?

- Нет, - сказал Виталий Макарыч, - среди восемнадцати убитых не было твоего папы.

- Где же он?

- Не знаю. Он, видимо, тоже погиб, но когда и где - неизвестно.

Выговорить это Виталию Макарычу было нелегко. Он отвернулся, чтобы не смотреть на Колю. Однако Коле показалось, что он заметил на глазах у Виталия Макарыча слезы. Но Колины глаза были сухи. Он только словно одеревенел весь внутри. Ему хотелось открыть дверь и уйти, забиться куда-нибудь, где бы его никто не мог увидеть, остаться совсем-совсем одному.

Но он не ушел. Ему нужно было знать все.

- Виталий Макарыч, - спросил он твердо, - а как немцы узнали, где вы собираетесь?

У Виталия Макарыча блеснули глаза.

- Как узнали? - переспросил он, и лицо его передернулось. - Очень просто. Нас предали.

- Кто же вас предал?

- Да, - сказал Виталий Макарыч, - любопытно было бы знать, кто нас предал.

- А вы не знаете?

- Кто-нибудь из своих. Посторонним ничего не было известно.

- Значит, в отряде был предатель?

Виталий Макарыч кивнул.

- Кто? Восемнадцать человек убито…

- Немцы не стали бы убивать предателя. Кто-нибудь из тех, кто тогда остался в живых.

- В живых остались вы и мой папа, - сказал Коля, блеснув глазами. - Ведь не вы были предателем…

- И не твой папа.

- Кто же?

- Третий. В живых тогда осталось трое.

- Вы знаете этого человека?

- Знаю.

- Где он?

- Исчез.

- И вы уверены, что это он вас предал?

- Больше некому, - сказал Виталий Макарыч. И, помолчав, прибавил: - Но это надо доказать.

- Как же доказать, если все погибли?

- Я докажу, - сказал Виталий Макарыч. - Я жду… Мне бы только дождаться… И тогда все будет ясно.

7

Коля вышел из кабинета Виталия Макарыча и спустился на двор. Но к своему верстаку он не подошел. Ни на кого не взглянув, он вышел на площадь и наугад пошел через город, торопливо сворачивая с улицы в улицу.

Он старался думать, но мысли его разбегались. Почему-то вспоминалось ему не то, что говорил Виталий Макарыч, а те слова, которые сказала ему сегодня Лиза: «Твой папа был героем…» Он чувствовал нежность к Лизе, вспоминая эти ее слова. Прямодушная, добрая Лиза не сомневалась, что Колин папа был героем. Коля тоже ни на мгновение в этом не сомневался; он чувствовал, что и Виталий Макарыч не сомневается. И все же Виталий Макарыч сказал: «Но надо доказать!»

Не замечая времени, он долго бродил по улице и очень устал. Внезапно река преградила ему дорогу. Он остановился и очнулся.

Он стоял один на крутом голом склоне, горячем от вечернего, низко висящего солнца. Куда идти? Он решил спуститься к воде.

Сойдя вниз, он сел на камень и стал смотреть в воду. Река двигалась у его ног могуче и неудержимо. Гладкая, без ряби, как стальная, она неслась и неслась, спокойная, важная, уверенная в своей силе. Он издавна любил смотреть на движущуюся воду.

На песке возле самой воды лежала щепка, и он спихнул ее носком башмака в воду. Она нерешительно закачалась, как бы не зная, в какую сторону ей направиться. Робко-робко отодвинулась она от берега. Но мало-помалу смелости в ней прибывало, она шла все быстрей, все уверенней. И через минуту она уже твердо, без колебаний, неслась вдаль, к мосту. Коля следил за нею, пока не перестал ее видеть, и потом долго еще скользил глазами по речной глади, стараясь угадать ее там, в просторе.