Морской путь в Индию

Путешественник рассказал, что около Сьера-Леоне люди нагие[75], что когда трое из них пришли на борт каравеллы, португальский капитан одного схватил и задержал. «Он сделал это, повинуясь его величеству королю». Существовал постоянно действовавший приказ, гласивший, что капитаны должны «силой или убеждением увезти негра» из любой страны, население которой говорит на языке, незнакомом переводчикам. Несчастный посетитель каравеллы был увезен в Португалию и представлен королю, который принял все меры к тому, чтобы отыскать человека, понимающего язык невольника.

Наконец, негритянка, рабыня одного лиссабонца, тоже привезенная из далекой страны, поняла его, но лишь тогда, когда он заговорил не на своем родном языке, а на другом, известном и ему и ей. Что сказал этот негр королю через эту женщину, я не знаю, знаю лишь, что он, среди всего прочего, имеющегося на его родине, назвал живых единорогов. Указанный король, продержав его несколько месяцев и многое показав ему в своем королевстве, дал ему одежду и весьма милостиво отправил его на каравелле в его родную страну.

Таким образом, рассказ кончается счастливо[76].

Другой отчет, относящийся к тому же периоду, повествует о плавании Диогу Гомиша к берегам Сенегамбии на каравелле «Пикансу» («Дятел») — одно из немногих названий судов, дошедших до нас от той эпохи. Корабль был снаряжен принцем Генрихом и отплыл в 1456 или в 1457 году. Плавание на «Пикансу» лишь дополнило новыми подробностями те данные относительно этой части африканского побережья, которые уже раньше собрали португальские исследователи. В отчете о втором плавании, совершенном Гомишем два года спустя, содержатся горькие жалобы на то, что работорговля приходит в упадок, «ибо если мавры [на Гвинейском берегу] давали по семь рабов за одного коня, то теперь они дают не больше шести».

Этот отчет достоин внимания, потому что содержит первое упоминание об использовании квадранта в мореплавании. В заключительных строках отчета описывается возвращение Гомиша в Лиссабон, поездка короля в Опорто и дикое, варварское сожжение живым одного португальца за продажу оружия маврам. В печи был разведен огонь, и «король приказал, чтобы… его бросили туда вместе с его мечом и золотом».

В ноябре 1460 года принц Генрих отправился к праотцам и был погребен в часовне монастыря Баталья[77]. Основоположник навигационной науки в Португалии, инициатор посылки систематических исследовательских экспедиций, мечтатель, никогда не забывавший о своей цели — открытии морского пути в Индию, — он умер, когда его хорошо продуманные планы еще не принесли своих плодов. Но его имя навеки останется и в португальской и в мировой истории, ибо его великий Труд, через тридцать восемь лет после его смерти, был увенчан триумфальным плаванием Васко да Гамы.

Дуарти Пашеку Пирейра[78], известный мореплаватель и современник Гамы, так выразил взгляд португальцев на деятельность принца Генриха: