Морской спецназ. Спас на крови

«Дельфин» как будто прыгнул вперед – двигатель сразу запустился на больших оборотах. И когда пограничный катер оказался на достаточном расстоянии, в борту яхты открылся неприметный люк. Из него выглянули шесть стволов пулемета «вулкан» – шедевра оружейной мысли, выпускавшего шесть тысяч пуль в минуту. Тихо зажужжал электрический мотор, и в следующее мгновение грохот пулемета разорвал в клочья тишину моря.

«Вулкан» стреляет слишком часто, чтобы различить отдельные выстрелы. Его звук – это сплошной пульсирующий рев, который у непривычного человека вызывает приступ сильного страха, даже если пулемет направлен не в его сторону. Просто кажется, что в любой момент это устройство не выдержит столь дьявольского напора и разлетится на множество мелких кусочков, ломая и калеча всех и вся в окрестностях, начиная с самого стрелка.

Разумеется, этого не произошло. Пулемет ревел, с конца вращающейся ствольной коробки рвалось ярко-желтое пламя. Каждая десятая пуля в ленте была трассирующей – так было проще наводить. Из-за огромной скорости стрельбы трассеры сливались в дрожащий луч, как будто бы огонь велся вовсе не пулями, а энергетическим лучом. Этот луч ходил по пограничному катеру, оставляя за собой искореженный, рваный металл, проникая внутрь корпуса, поражая все, что могло быть поражено.

Двое пограничников, оставшихся на катере, были убиты буквально в течение первых пяти секунд обстрела. После этого «вулкан» еще минуты три превращал катер в кусок искореженного железа, дрейфующий на волнах.

Для большей уверенности блондин, командующий «Дельфином», приказал, чтобы его судно обошло катер по кругу. Наконец огонь стих. Катер пограничников, покосившийся и искореженный, качался на волнах Черного моря.

Для того чтобы избавиться от трупов и следов крови на палубе «Дельфина», понадобилось еще десять минут – тела быстро столкнули в воду, а кровь смыли тугой струей воды из пожарного шланга.

– Полный вперед! – скомандовал наконец блондин.

Яхта рванулась в сторону берега. Она практически вышла на глиссирование, напоминая своим грациозным движением животное, в честь которого называлась.

* * *

Блондин спустился в кают-компанию. На кожаном диване у овального стола сидел худощавый седовласый человек. Он смотрел на капитана с неудовольствием.

– А что, без этого никак нельзя было обойтись, Салим? – раздраженно спросил он по-гречески.

Блондин, названный Салимом, отрицательно покачал головой.

– Боюсь, что нет, господин Винтра. Даже если бы у нас на самом деле были официальные документы, проверки мы бы не избежали. А трюмы у нас, как вы понимаете, отнюдь не пустые.

– Можно подумать, пограничники так хорошо разбираются в технике, что вы не смогли бы выдать груз, допустим, за запасные части для катера.

– Пограничники, возможно, и не разбираются, хотя я бы не стал на это сильно рассчитывать. Но я уверен, что они заставили бы нас проследовать на досмотр в порт. И вот там бы спросили, какого лешего у нас в трюме делает химическое оборудование. И что бы им ответили?

Янис Винтра пожал плечами. На самом деле он хотел убедиться, что Салим хорошо понимает степень важности и ответственности возложенной на него задачи. Катер скоро найдут, поднимется шум, неизбежно начнутся проблемы. Может, имелась возможность их избежать?

– Ладно, Салим. Это просто ворчание старого брюзги. Когда мы будем в Новороссийске?

– Если ничего особенного не произойдет, то часа через два. Я связывался с берегом – нас уже ожидают.

Винтра кивнул.

«Дельфин» рассекал туман, как огромный клинок, оставляя за собой полосу колышущегося белого марева и кильватерный след на воде. Впрочем, он быстро рассасывался – яхта была приспособлена для того, чтобы ее было очень трудно найти. Собственно, «Дельфин», выстроенный по специальному заказу на небольшой частной верфи в Голландии, был настоящим произведением искусства. Его приземистый корпус с футуристическими обводами затруднял обнаружение радарами, мощная двигательная установка позволяла развивать скорость до шестидесяти узлов, а при включенном форсаже – все восемьдесят. Внутри судно представляло из себя нечто вроде комфортабельной квартиры – его пассажирская часть была невелика. Остальное место занимал необычно вместительный трюм.

Возможно, строители «Дельфина» и догадывались, что их детище будет использоваться не в самых светлых целях, однако хорошие деньги способны любого человека лишить любопытства.

После того как «Дельфин» сошел со стапелей, его перевезли в Турцию, где сдали в доработку еще одной любопытной конторе. Ее работники получали деньги за такой, с позволения сказать, тюнинг судна, который не понравился бы ни одному представителю закона в мире. Отсеки для контрабанды, установка огнестрельного крупнокалиберного оружия, перебивка номеров на двигателях – масса странных вещей производилась в небольшом доке километрах в пятидесяти от Стамбула.

И только после этого «Дельфин» стал тем, чем стал, – лучшим контрабандистским судном Черного моря. Хотя зачем излишняя скромность. Пожалуй, он был одним из лучших в мире! Салим Мубарах законно гордился этим судном.