Морской узел

Оживленно обсуждая беседу со старичком, плыли дальше. Стараясь перекричать мотор, вычисляли, как быстро будем в Котласе. И едва успокоились, как произошла еще одна встреча. В каком-нибудь десятке метров от лодки из прибрежных кустов вдруг вынырнул лось. Не сбавляя хода, однако и без паники, он пересек речку и скрылся на другом берегу. Мы только успели заметить, что лось очень крупный, бурый. Вслед, конечно, покричали. А когда замолкли, услышали торжествующий голос Сергея Афанасьевича:

— Никуда он не убежал, здесь сидит!

Заядлый фотограф успел-таки щелкнуть фотоаппаратом, не прозевал интересный кадр.

Маршруты путешествий.

Редкостный водораздел

Белесые северные сумерки медленно опускались на лес, на узкую речку. Мы плыли весь день, порой толкая лодку на перекатах, изрядно устали. Сидели молча и внимательно вглядывались в левый берег — все ждали, когда покажется устье Джурича. Там запланирован привал, там отдохнем. А пока приходится плыть и плыть. Сколько еще? Да кто его знает...

Вот река делает небольшой плавный поворот и уходит вдаль узким прямым плесом. Сто метров, двести, триста... И тут же общий радостный крик:

— Джурич!

От устья река видна на несколько сотен метров. Тихая река, тенистая. Она кажется нам немного таинственной. Что-то ждет нас там, впереди?..

Выяснение этого вопроса отложили до следующего дня. Ведь по Джуричу до канала предстояло проплыть километров пятьдесят. В обычных условиях не так много. Но обычных условий здесь просто быть не могло.

Очередной бивак разбили на стрелке между Южной Кельтмой и Джуричем. Ночевали в походе уже не первый раз, поэтому все пошло заведенным порядком. Быстро поставили нашу отличную палатку с толстым резиновым дном, заготовили дров, сварили ужин. И долго еще сидели у костра, «гоняя чаи».

Тишина стояла кругом. Ничто не нарушало ее, даже ветерка не было. Над речками медленно струился легкий туман, предвещая погожий летний день, первый день плавания по Джуричу.

Кстати, почему эта река получила именно такое название? Несколько лет спустя я с интересом узнал, что в Югославии есть фамилия Джурич. Но какая здесь связь, и есть ли она вообще — не берусь сказать.

— Выключай!

Взгромоздившись на настил в носу лодки, Сергей Афанасьевич машет нашему старшему мотористу Юрию, чтобы тот выключил мотор. Впереди — завал. Река делает поворот, и весь он забит корягами, сучьями, бревнами.

Первый завал. Едва успели проплыть по Джуричу с километр и сразу же натолкнулись на такое неприятное препятствие. Подбираемся к нему осторожно, потихоньку. У нас нет еще ни опыта, ни сноровки в преодолении завалов и мы их побаиваемся. Мы ведь знаем, что именно Джурич (впрочем и обе Кельтмы — Северная и Южная — тоже) сыграл немаловажную роль в том, что Северо-Екатерининский канал был заброшен вскоре после постройки. Слишком уж сложны оказались условия плавания на подступах к нему.

И вообще, надо сказать, этому каналу сильно не повезло...

...Первым высказался о возможности соединить бассейны Камы и Печоры известный деятель «гнезда Петрова» Василий Никитич Татищев, основатель Перми и многих уральских горных заводов. Есть сообщения, что эту мысль подали ему пленные шведские офицеры во время пребывания Татищева в Соликамске. В 1721 году Татищев представил президенту берг-коллегии Брюсу проект перенесения Ирбитской ярмарки на Исетский завод, аргументируя это тем, что последний расположен более удобно, имеет лучшие пути сообщения — по рекам. Есть отсюда (из теперешнего Свердловска) и путь в Архангельск — по Чусовой и Каме.

«Что же ис Камы в Двину, мню, что вашему превосходительству известно, в уезде Соли Вычегоцкой есть озеро, ис которого вышло две реки Килтмы, одна пошла в Каму, другая в Вычегду, и весною суды проходят свободно с хлебом четвертей по пятидесят. И которые ехали швецкия офицеры разумеющие, сказывали мне, что разве на версту, а не больше дву почистить мхи и зделать слюза три или четыре, то все лето з добрыми судами проход будет свободной...»

Историк М. Н. Мартынов сообщает, что в 1724 году начальник уральских горных заводов де Геннин доносил Петру I о том, что трасса будущего канала уже осмотрена геодезистом Молчановым и «одобрена бывалыми людьми». Однако строительство в те годы так и не началось, ибо, как считает Мартынов,

«Петр был против оживления торговли Архангельского порта».